Особый курьер

– Ты плохо знаешь этих фанатиков, Берт. Они считают, что победа достигается численным перевесом. Если мы перебили пять сотен повстанцев, значит, они приведут три тысячи и просто завалят нас своими телами.

– Откуда у них три тысячи?

– Я думаю, у них и побольше.

– Да откуда? – недоверчиво спросил Ланш.

– Вот я и думаю – откуда…

– Командир, возможно, я скажу глупость, но, может быть, они пробираются через трубу? – высказал предположение Освальдо Пак.

– Через какую трубу? – не поняла Инесса.

– Через торфяную трубу. Она в аккурат проходит через всю зону безопасности к Дымным болотам, а там хозяйничает великий и ужасный Дункан.

– Ты гений, Пак, – сказала Инесса, удивляясь, как такая мысль не пришла в голову ей самой. – Выходит, они могут постоянно получать подкрепление, а учитывая, что у Пеко под ружьем около двухсот тысяч…

– …нам придется несладко… – закончил за Инессу Бертольд.

– Хорошо, – приняла решение Брун, – уводите людей. Я сейчас подойду.

Ланш хотел было поинтересоваться, зачем Инесса остается одна, но подумал, что с его стороны это будет слишком дерзко.

Поминутно оглядываясь, он пошел следом за своим взводом, а Инесса, подождав, пока ее люди отойдут на безопасное расстояние, включила свою рацию.

– Эй вы, там, наверху! Внимание, говорит Инесса Брун! Я прекрасно знаю, что вы меня слышите, поскольку пеленгуете все переговоры… Перехожу к делу – в город попадает большое количество фанатиков и убийц Дункана Пеко. Есть сведения, что они проникают в город через старый торфяной трубопровод. Труба начинается от восточной окраины города и идет к Дымным болотам. Уничтожьте ее, иначе люди Пеко вырежут все население. – Уф… – выдохнула Инесса, закончив сообщение. – Я снова была в эфире, и это приятно.

Она посмотрела на небо и прислушалась – миротворцы могли обстрелять место радиопередачи.

«Ну что ж, я сделала все, что могла», – подумала Инесса и, спрятав рацию, побежала догонять отряд.

105

Спустя пять минут после перехвата распечатка и аудиозапись голоса некой Инессы Брун лежала на столе федерального инспектора. Едва взглянув на сообщение, Ральф Паккард тут же вызвал начальника разведотдела, и тот, упреждая вопрос инспектора, положил на стол карту местности с нанесенным на ней торфяным трубопроводом.

– Похоже на правду, майор. Вы не находите?

– Похоже, сэр. Но проползти по трубопроводу на четвереньках тридцать километров едва ли возможно…

– Это нелегко, тут я с вами согласен, но если предположить, что можно делать передышки на компрессорных станциях… Сколько между ними?

– От трех до пяти километров…

– Вот-вот… Все сходится. Бомбить, и немедленно…

Приказ федерального инспектора не обсуждался, и через несколько минут боевые машины стали покидать суда-носители.

В бортовые компьютеры всех бомбардировщиков были внесены точные координаты трубопровода, специальные программы в срочном порядке рассчитывали схемы прицельного бомбометания.

Звено за звеном тяжелые машины проваливались в атмосферу Рабана, и на их экранах появлялись уже ставшие привычными очертания материка Конго. В точке бомбометания наступала ночь, но бомбардировщикам это не мешало.

– Внимание, «база», говорит «коршун-один». Я над целью, разрешите приступать?

– Я «база», разрешаю…

После подтверждения команды бомбардировщики перестроились, их черные силуэты, словно тени возмездия, распластались над поверхностью Рабана.

Последовал короткий обмен командами, и машины начали избавляться от смертоносного груза.

Длинные цепочки управляемых бомб потянулись к Рабану. Повторяя все изгибы торфяного трубопровода, они напоминали вереницы мигрирующих птиц.

«Красиво идут», – подумал командир эскадрильи и, связавшись с «базой», доложил:

– «База», я «коршун-один». Бомбы пошли на цель. Разрешите возвращаться?

106

Неясный гул сотен голосов отвлекал вождя от созерцания звездного неба. Неудачи армии взбесили Дункана, и он пытался обрести покой, глядя на далекие вечные звезды.

Сейчас он был готов сносить головы всем подряд, даже безмолвным факельщикам, которые следовали за вождем.

«Грязный сброд, свиньи, – ругал вождь своих камрадов. – После похода обновлю весь командный состав. Весь. На костер их…» Отложив месть на потом, Дункан сосредоточился на текущих делах.

В течение последнего часа он получил еще пять сотен человек, и они сейчас же должны были отправиться к арсеналу. Дункан жестко поговорил с Чемулем, Торпедо и Харрисом. Он безжалостно давил на психику и довел своих генералов до нервного потрясения.

Торпедо до сих пор не мог успокоиться, и его рыдающий голос время от времени доносился со дна оврага:

– Я возьму этот арсенал голыми руками! Я клянусь! Клянусь скрипкой камрада Дункана!

«Как он может клясться столь дорогой для меня вещью?» – подумал Пеко. Он посмотрел на скрипку, которую не выпускал из рук. При свете факелов ее благородное дерево казалось прозрачным.

Иногда среди переплетения древесных волокон Дункан узнавал черты прежнего хозяина скрипки – маэстро Фелистера. Когда-то давно, уже целую вечность назад, Дункан у него учился.