Особый отдел

— Таких ясноглазых и фигуристых за одну секунду не убивают, — заверил её Цимбаларь. — Сначала потерзают.

— Будем надеяться… Ну пока! — она сделала коллегам ручкой.

Уже спустя десять минут от Людочки поступило телефонное сообщение:

— Поднимайтесь сюда. Всё нормально.

— В смысле, голый вассер? — переспросил Цимбаларь.

— Почти…

Инвалида звали Тарасом, а по батюшке — Степанычем. Будучи пятиклассником, он, по примеру своего любимого героя Ихтиандра, нырнул с плотины в пруд, следствием чего стал компрессионный перелом позвоночника и паралич трёх четвертей тела.

Тарас Степанович (прозванный близкими «Человек-амфибия») охотно поведал историю, недавно изложенную Людочке, которая покорила его не только красотой, но и неподдельным участием.

Всё началось лет десять назад, в слякотную осеннюю пору, когда демократы, едва-едва одолевшие коммуняк, уже начали выяснять отношения между собой.

Как только сестра с мужем ушли на работу, в квартиру номер тридцать пять позвонил неизвестный и, представившись сотрудником какого-то благотворительного фонда, предложил Тарасу Степановичу работу — непыльную и денежную, но, увы, временную.

Суть её заключалась в следующем. С двенадцати дня до двенадцати ночи надо было неотлучно находиться у телефона и реагировать на все звонки. Если звонивший назывался одной очень странной фамилией, не то Богодулов, не то Христофоров («Христодулов!» — поправил Кондаков, и Тарас Степанович благодарно кивнул), нужно было вежливо извиниться, положить трубку и задёрнуть шторы. Ненадолго задёрнуть, всего на полчаса.

За всё время таких звонков было пять или шесть, и спустя пару недель они прекратились. Что касается Тараса Степаныча, то одним прекрасным утром он нашёл под входной дверью конверт с сотней долларов, деньгами по тем временам немалыми.

Кто-то другой уже давно забыл бы про эту историю, но человек, замурованный в четырёх стенах, мысленно возвращался к ней вновь и вновь. Как-никак это был единственный случай, когда дыхание бурной, полной опасностей жизни коснулось и его.

— В общем-то, я знал, что вы придёте ко мне, — сказал в заключение Тарас Степаныч.

— Кто это — мы? — Кондаков по привычке прикинулся валенком.

— Охотники за людьми. Сыщики, комитетчики, иностранные шпионы, бандиты, частные детективы.

— Похоже, особой разницы между этими господами вы не видите?

— Представьте себе, вижу. Одни ищут свидетелей, другие, наоборот, стремятся избавиться от них. Но в любом случае для меня это незабываемое событие.

— Надеюсь, смысл всей этой затеи с телефонными звонками вам ясен? — желая расставить все точки над «i», осведомился Цимбаларь.

— Конечно. Я служил семафором, сигнализирующим неизвестно кому, что с ними хотят выйти на связь. Впоследствии я читал о таких конспиративных уловках.

— Вы смогли бы описать мужчину, приходившего к вам?

— Нет, — Тарас Степанович как-то странно дернулся, что, вероятно, означало жест отрицания. — Он делал всё возможное, дабы скрыть свою истинную внешность. Носил широкополую шляпу, чёрные очки, плащ с поднятым воротником. Мне запомнились его усы, но они явно были накладными.

— Как бы вы оценили его возраст?

— Тогда ему было примерно столько же, сколько вам сейчас.

— Вы не ошибаетесь?

— Если и ошибаюсь, то ненамного. Это был ещё молодой, крепкий человек, пусть и прикидывавшийся кем-то другим. Представляете себе, он даже гундосил при разговоре.

— Не пора ли полюбоваться окрестными пейзажами, — сказал Кондаков, и вся компания, включая хозяина, переместилась к окну.

Любоваться, собственно говоря, было не на что. Внизу расстилался обычный московский дворик, засаженный чахлыми деревьями и заставленный автомобилями в соотношении два к одному в пользу последних. Напротив возвышался пятиэтажный дом, если и не близнец, то по меньшей мере двоюродный брат того, где они сейчас находились.

— За вашим окном могли наблюдать как со двора, так и от соседей, — сказал Кондаков.

— В тот период во дворе шли строительные работы, — сказал Тарас Степанович. — Прокладывали теплотрассу. Всё было разрыто и огорожено забором. Никто из посторонних не посмел бы сунуться туда.

— Тогда остаётся только соседний дом. А это квартир сто, если не больше. Найти там вашего работодателя будет не просто.

— А разве это обязательно? — удрученным тоном произнёс Тарас Степанович. — Пусть бы жил себе спокойно…

— Это обязательно. — Людочка, доселе хранившая дипломатичное молчание, положила ему руку на плечо. — Вам довелось общаться с очень опасным человеком, поверьте мне. Просто чудо, что вас пощадили тогда.

Цимбаларь в свойственной ему грубо-откровенной манере добавил:

— Лапы, отслюнившие вам эти сто долларов, по локоть в крови.

— Тем не менее мне они пришлись очень кстати, — Тарас Степанович печально усмехнулся. — Забыл сказать… Той осенью всё здесь было иначе. Слева и справа росли старые деревья. Тополя и липы. Потом их спилили. Следовательно, за моими окнами могли наблюдать только обитатели двух подъездов. Второго и третьего. Вот они, прямо перед нами.