Особый отдел и око дьявола

– Здесь наш люд с Матвеем Матвеевичем прощался, – сообщил староста, имея в виду прежнего участкового. – Сколько слёз бабы пролили… Отсюда его ногами вперёд вынесли.

Повздыхав и перекрестившись на икону, Ложкин вручил Цимбаларю ключи от видавшего виды, много раз перекрашенного сейфа, на котором ещё сохранилось фирменное клеймо с двуглавым орлом. Что касается табельного пистолета, запасных обойм и служебного удостоверения, сданных вчера на хранение осмотрительным Петрищевым, то они находились в полном порядке. Это, конечно, радовало, но заодно вызывало упрёки совести.

Рядом с сейфом находился багаж Цимбаларя – объёмистый рюкзак и дорожная сумка. Опасаясь за сохранность ноутбука, чувствительного как к тряске, так и к низкой температуре, он сразу извлёк его на свет божий и включил в сеть.

– Это что – телевизор? – заинтересовался староста.

– И да и нет, – ответил Цимбаларь. – Такая штука называется компьютером. Для любого делового человека это сейчас самый главный помощник. Он заменяет целую библиотеку, пишущую машинку, междугородный телефон и многое-многое другое.

Лёгкое прикосновение к клавишам вызвало на экран титульный лист уголовного дела, заведённого по факту насильственной смерти участкового инспектора Черенкова.

Вновь перекрестившись, староста пробормотал:

– Чего только люди не выдумают… А Матвей Матвеевич как живой, – он указал пальцем на экран, где мерцала фотография Черенкова, согласно правилам приобщённая к уголовному делу. – Для памяти его портрет при себе держите?

– Нет, для следственных нужд. Я собираюсь раскрыть это преступление, – сказал Цимбаларь. – С вашей помощью, конечно.

– Я всё, что знал, ярыжкам вашим рассказал, – староста насупился. – Они тут месяц безвылазно сидели, а ничего не раскрыли.

– Значит, я год просижу. Или два, – Цимбаларь постарался придать своему голосу угрожающие нотки.

– Зачем прошлое ворошить да людей зря дёргать? – Староста недоумённо пожал плечами.

– Преступник должен понести неотвратимое наказание, – с пафосом произнёс Цимбаларь. – В этом и заключается смысл правосудия.

– Бог его накажет… Если уже не наказал, – староста опустил очи долу.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Цимбаларь.

– Слушок такой был, – с неохотой ответил староста. – Дескать, Матвея Матвеевича Витька Чалый порешил. Из-за своей сударушки.

– Вы сами в это верите?

– С Витьки станется…

– Разве Чалый в ту пору находился в Чарусе?

– Не в самой Чарусе, а на заимке, верстах в десяти отсель. Немногие про то знали… При желании мог ночью наведаться, а утром уйти. Следы-то потом пурга замела…

– Эта, как вы выразились, сударушка, судя по всему, зовётся Зинаидой Почечуевой, – Цимбаларь вновь прибег к помощи ноутбука. – И похоже, что её даже не допрашивали.

– Допрашивали, – буркнул староста. – Тогда всю деревню подряд допрашивали. Только не на всех бумаги составляли.

– Ваше сообщение, безусловно, представляет интерес для следствия, – задумчиво произнёс Цимбаларь. – Но в сложившейся ситуации оно труднодоказуемо. Если конфликт между Черенковым и Чалым действительно имел место, то оба его участника мертвы.

– Вот я и говорю, что это дело незачем опять ворошить… Было и быльём поросло.

– Допустим, вы правы. Дела Черенкова лучше не касаться. Но за последние десять лет таких дел скопилось чересчур много, – сказал Цимбаларь, вглядываясь в экран ноутбука. – Как, например, гражданин Опёнкин, имевший примерно вашу комплекцию, сумел провалиться в полынью размером семьдесят на семьдесят сантиметров? Причём не снимая тулупа… Или зачем было гражданке Сапуновой лезть в чан с крутым кипятком, где она обварилась до смерти? Неужто в Чарусе нет ни одной приличной баньки, как в других деревнях? И подобных примеров предостаточно!

– Сапунова со всеми соседями перегрызлась, потому и мылась в домашних условиях, – сообщил староста. – А в том, что воду перегрела, сама виновата… Опёнкин, говорят, часы в прорубь уронил. Вот и рванул за ними. В спешке поскользнулся.

– Простите за грубость, но ваши доводы похожи на детский лепет, – возразил Цимбаларь. – Есть статистика смертности по области, в которой Чаруса занимает совершенно особое место. Неужели все эти бесконечные убийства, самоубийства и несчастные случаи не беспокоят вас самих?

– Как вам сказать… – староста задумался. – Если все происшествия собрать в кучу, то картина, конечно, получается неприглядная. Но если пару раз в году кто-то утопнет или на медведя-шатуна нарвётся, то в этом вроде бы ничего особенного нет. Жисть у нас такая суровая.

– Разве в соседней Бадере или, скажем, в Якше жизнь менее суровая? А там, как правило, люди умирают только естественной смертью.

– Озадачили вы меня, – староста почесал голову. – Даже не знаю, что ответить.

– К тому же массовые психозы, которыми Чаруса прославилась чуть ли не на весь свет! – Термин «паранойя» Цимбаларь сознательно опустил. – Это уже что-то из ряда вон выходящее.