Особый отдел и око дьявола

Мужчины, собиравшиеся перекурить это дело, сунулись было к дверям, но они оказались запертыми. На некоторое время в клубе воцарился старый чекистский принцип: всех пускать, но никого не выпускать. Роль строгих привратников выполняли Людочка Лопаткина и Ваня Коршун, напросившийся к ней в добровольные помощники.

Цимбаларь действовал в строгом соответствии с заранее составленным графиком, где были указаны все те, кто, по его мнению, мог иметь отношение к возникновению видений.

Как только Людочка сообщила по рации о начале собрания, Цимбаларь зашёл в избу местного шорника Тужилина, имевшего странное свойство при каждом новом видении оказываться в двух шагах от участкового.

Застав хозяина за обедом, он строго спросил:

– Почему не на собрании?

– Да вы же сами говорили, что оно назначено на два часа, – от неожиданности шорник подавился перловой кашей.

– Не мог я такое говорить. Ты, наверное, ослышался, – Цимбаларь пару раз врезал ему кулаком между лопаток, что ещё больше усугубило кашель. – К лошадиному ржанию привык, вот человеческую речь и не понимаешь. Собирайся в темпе!

Он сам довёл Тужилина до клуба и буквально с рук на руки передал Людочке, тут же сделавшей отметку в особом списке.

Следующим на очереди был сосед и душевный приятель покойного Борьки Ширяева – Пахом Косолапов, скорее всего знавший не только о значении багряных призраков, но и о многом другом. Он был доставлен в клуб спустя пятнадцать минут после Тужилина.

За отцом Никитой Цимбаларь пришёл в тот момент, когда на собрании объявили перерыв. Священник, занятый по хозяйству (попадья, по примеру других законопослушных граждан, уже час как находилась в клубе), очень удивился беспочвенным с его точки зрения претензиям участкового.

– Я ведь лицо духовное и к мирским делам непричастен, – говорил он. – Кроме того, вы даже не предупредили меня. Матушку предупредили, а меня почему-то нет. Это, в конце концов, похоже на издевательство.

– Это похоже на обыкновенную человеческую забывчивость, – возразил Цимбаларь, упрямый как никогда. – Пропустили вашу фамилию в списке, а теперь вдруг опомнились.

– Неужто это собрание нельзя провести без меня?

– То-то и оно. В сложившейся ситуации важен каждый голос. Районным властям нельзя давать повод для сомнения. Мне тяжко об этом говорить, но в случае неповиновения я буду вынужден применить силу.

– То есть силой доставите меня на суд толпы? – Такая перспектива весьма заинтриговала священника. – Эта ситуация весьма напоминает знаменитую сцену в Гефсиманском саду, когда за Иисусом Христом пришли вооружённые пособники иудейских старейшин. Не хватает только Иуды Искариота… Ну что же, я, по примеру Спасителя, подчиняюсь грубой силе и повторяю его бессмертные слова: «Не я ли каждый день учил вас в храме, а вы пришли ко мне с мечами и кольями, яко к разбойнику…»

Однако уже через сотню шагов им повстречался человек, с известной натяжкой способный заменить Иуду.

Это был сыродел Страшков, приближавшийся к клубу с другой стороны. Драматизм ситуации состоял в том, что его черёд посетить собрание ещё не наступил. Цимбаларь сразу почуял, что вся их хитроумная затея может окончиться крахом.

Спустя минуту священник и сыродел обменялись рукопожатиями. Помешать этому было уже невозможно.

– Полюбуйтесь только! Меня ведут под конвоем на совершенно никчёмное собрание, – пожаловался отец Никита. – Просто произвол какой-то.

– А вот я узнал об этом событии совершенно случайно, – сообщил Страшков. – Полным ходом идут выборы старосты, а меня, члена всех общественных комиссий, даже не поставили в известность. Непорядок! Пришлось наведаться без приглашения.

Цимбаларь попытался как-то отвлечь внимание Страшкова, чтобы потом, если удастся, придержать его на положенное время, но сыродел, взяв священника под локоток, уже вошёл в фойе клуба и направился прямиком к Людочке, выполнявшей сегодня совершенно не свойственные ей функции цербера.

Девушка, совершенно не готовая к такому повороту событий, растерялась, однако дёргаться впустую не стала и с приветливой улыбкой пропустила припозднившуюся парочку в зал. В награду за это отец Никита благословил её.

Цимбаларь в сердцах отшвырнул в сторону недокуренную сигарету.

Бюллетени для тайного голосования напечатали при помощи принтера, входившего в комплект Людочкиного компьютера, а затем раздали всем присутствующим – под роспись, естественно.

Кондаков популярно объяснил, что напротив фамилии избранника необходимо поставить какой-нибудь знак – крест, галочку или хотя бы достаточно жирную точку.

Поскольку кабинки для голосования отсутствовали, бюллетени заполняли прямо на местах. Одни сельчане долго изучали их, примериваясь к разным фамилиям, а другие ставили значки просто наугад. Были и такие, кто демонстративно разорвал полученные от секретаря бланки.

Затем избиратели цепочкой потянулись к урне для голосования, на которой ещё сохранился совдеповский герб с пшеничными колосьями, земным шаром и всяческими масонскими прибамбасами, введёнными в коммунистическую геральдику пламенным революционером Львом Давыдовичем Троцким.