Особый отдел и пепел ковчега

— Что же тут некорректного? — удивилась Халявкина. — Я вот перед тобой, можно сказать, без трусов сижу... — Приподняв полу халата, она подтвердила справедливость своих слов. — А ты кочевряжишься, как школьница. Или ранение в неприличном месте?

— Никак нет, во вполне приличном.

Цимбаларь задрал рубаху и показал две отметины, оставленные на его торсе пулей сослуживца, оплошавшего при заряжении табельного оружия, — спереди маленькую, словно оспина, а сзади такую, что три пальца можно было вложить.

— Сквозная, — потрогав шрамы, констатировала Халявкина. — И потроха, наверное, задело?

— Не без этого, — ответил Цимбаларь, заправляя рубашку в брюки. — Извините, но мне нужно взглянуть на работу подчинённых.

— Взгляни. — Халявкина царственным жестом отпустила его.

Слыша за спиной аппетитное бульканье дорогого виски, Цимбаларь, печатая шаг, проследовал в ванную комнату, где в поте лица трудилась сотрудница группы микробиологических аномалий Полина Дубасова, и, предварительно подмигнув ей, проникновенным тоном произнёс:

— Ты почему кафельную плитку только один раз помыла? Опять халтуришь? Это разве блеск? Это разгильдяйство! После нашего ухода плитка должна блестеть, как новая! Даже лучше новой! Немедленно переделать и доложить!

— Слушаюсь! — втихаря показывая ему язык, ответила Дубасова, между прочим, имевшая звание капитана. — Будет исполнено.

— Круто ты с ними, — заметила Халявкина, когда Цимбаларь вернулся на кухню. — Словно с новобранцами.

Сквозь осветлённые, но уже потемневшие у корней волосы на её виске виднелся розовый серповидный шрамик.

— Иначе нельзя, — с самым серьёзным видом пояснил Цимбаларь. — Эффективное руководство повышает производительность труда на десять процентов, а качество — на все двадцать пять. Люди ведь доброго отношения к себе не понимают. Если что-то и делают, то исключительно из-под палки. Тем более у нас контингент особый. Сплошь провинциальные красавицы, явившиеся покорять столицу. Метили в актрисы и манекенщицы, а оказались в уборщицах.

— Им ещё повезло, — с подвыванием зевнула Халявкина. — Многие вообще на панель попадают... Слушан, менеджер, а тебе приходилось людей убивать?

— Убивать врагов — моя профессия, — со значением произнёс Цимбаларь. — Правда, бывшая. Я служил в спецназе воздушно-десантных войск. Имею боевые награды.

— Ну ты молоток! И стреляешь, наверное, классно?

— Закончил курсы снайперов.

— Вот те на! — Халявкина приподняла брови. — А я всё думаю, кто бы меня научил метко стрелять!

— Сейчас существует много стрелковых клубов. — Цимбаларь сделал вид, что не понял достаточно прозрачного намёка. — Лично я порекомендовал бы вам битцевский или, в крайнем случае, динамовский. При клубах имеются курсы для начинающих.

— Поздно мне уже на курсы ходить. — Халявкина небрежно махнула рукой. — Да там, скорее всего, только из воздушек стреляют... Взял бы да научил меня, менеджер. В долгу не останусь.

— Меня зовут Александром, — напомнил Цимбаларь. — С вашего разрешения я отлучусь ещё на минутку.

Он зашёл в спальню, где Людочка специальным молоточком простукивала стены.

— Ну и что? — одними губами прошептал Цимбаларь.

— Ничего, — ещё тише произнесла Людочка. — Выгоняй её из кухни. Все остальные помещения уже проверены.

Цимбаларь кивнул, но для вида устроил Людочке разнос, рассчитанный исключительно на Халявкину.

— Ты как туалетный столик трёшь? Ты так свою задницу мочалкой тереть будешь! А это уникальная вещь! Если хоть одна царапинка останется, за всю жизнь не расплатишься!

Халявкина, оставаясь на кухне, поддержала ретивого менеджера:

— Деликатней надо, деликатней! Словно бы после менструации подмываешься.

Людочка в сердцах лягнула несчастный столик и решительным жестом отослала Цимбаларя: дескать, иди занимайся своим делом.

В очередной раз оказавшись на кухне, Цимбаларь вежливо попросил:

— Вы, пожалуйста, перейдите в соседнюю комнату. Сейчас здесь начнётся уборка.

Халявкина упираться не стала:

— Раз надо, значит, надо.

Прихватив бутылку и рюмку, она направилась в гостиную, где всё уже сверкало, как в операционной. В воздухе пахло не химией, как это можно было предположить, а горной свежестью. Цимбаларь даже подумал, что некоторым сотрудницам особого отдела не мешало бы сменить профессию — и людям польза, и себе выгода.

— Так как же моё предложение? — развалясь на диване, поинтересовалась Халявкина.

— Я бы с удовольствием, но, увы, собственного оружия не имею, — пожал плечами Цимбаларь. — А на пальцах этому искусству не научишь. Практика нужна.

— Нашёл проблему! Такая штука подойдёт? — Сунув руку за спинку дивана, Халявкина вытащила пистолет весьма грозного вида и без всякой опаски передала его собеседнику.

По специфическому окну затвора-кожуха, оставлявшему почти весь ствол открытым, и слегка выступающей дульной части Цимбаларь сразу узнал «беретту» — скорее всего, одну из модификаций девяносто второй серии. Судя по всему, магазин был полностью снаряжён.

— Серьёзная вещица, — примеряя пистолет к руке, сказал Цимбаларь. — Полицейская модель с двухрядным магазином на пятнадцать патронов. Игрушка не для женских ручек.