Особый путь

Владислав Алеф Особый путь

— Андрей, почему ты не пошел с братом?!

Уперев руки в бока, мужчина зло выплевывал слова в лицо тощему подростку и смотрел на него с высоты своего роста надменно, но с каким-то затаенным сожалением.

— Потому что он с «друзьями» пошел грабить слабых, — четко выговорил юноша, выдерживая тяжелый отцовский взгляд. Он прекрасно знал, что будет ему за эти слова.

— Он прокармливает семью! — взревел мужчина и грозно надвинулся на юношу. — Он сын, о каком я всегда мечтал! А ты, рохля, позоришь нашу семью! Как, интересно, ты думаешь прожить в этом мире? Ты не приспособлен к жизни! Даже избить жалкого старика для тебя целая проблема!

— Я устроюсь на работу, буду жить, как живут другие люди, — попытался возразить сын, но отец громким голосом заглушил его слова.

— Не надо мне говорить о других людях! Ты живешь в этой семье и будешь вести себя так, как принято в ней, а не где-то еще! Пойми меня, — внезапно смягчился мужчина. — Я забочусь о тебе. Я стар и перед смертью хочу быть уверен, что мои дети без меня не пропадут. В Игоре я не сомневаюсь, но ты, сын, заставляешь меня переживать. В пятницу они с друзьями едут в лес, отпраздновать удачную неделю. Съезди с ними. Не подводи меня.

Андрей промолчал, но его ответ выдали глаза. Увидев в них неприкрытую враждебность и поняв, что его слова не произвели должного эффекта, отец вмиг рассвирепел. Он наотмашь хлестко ударил сына по лицу, быстро развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.

— Сволочь! — донесся с лестничной площадки приглушенный дверью крик. — Неблагодарная тварь!

Андрей мог радоваться, что сегодня разговор с отцом не получился долгим. Подобные сцены случались в этой квартире каждый день. После одних Андрей попадал в больницу, после других оставался невредим. Но ни сила, ни ласка не могли поменять его убеждений. Он давно решил, что не станет преступником, какими являются его отец и брат. И даже если все люди мира вдруг начнут грабить и убивать, он останется таким, какой есть — честным, быть может, чрезмерно наивным человеком с утопическими идеалами, но несгибаемой волей.

Луна робко заглядывала в комнату в просвет между прикрытыми шторами. Андрей одернул их, приглашая гостью войти. Ласковый белый свет упал ему на лицо. Андрей отступил на шаг, подавая Луне руку, и собрал в кулак льющийся в ладонь свет.

— Андрюха, ты чего не пьешь? — с трудом ворочая языком, осведомился изрядно налакавшийся мужчина. Один из друзей Игоря, сидящих здесь же, возле костра, он искренне пытался понять его младшего чудаковатого брата. А вот самого Игоря с ними не было, он уехал за добавкой в круглосуточный магазин.

— Не хочу, — уже в который раз устало ответил Андрей. Этот незаменимый для всякой попойки дурацкий вопрос раздражал его, как любого непьющего человека. В поисках опоры и терпения, словно крюком, Андрей уцепился взглядом в молчаливую черную землю перед собой.

— Андрей, послушай меня, — важно продолжил пьяница, отхлебнув самогонки из горла. Этот дешевый напиток обыкновенно гнал лично отец Андрея, но сегодня впервые он доверил всю процедуру сыну. — Ты ведь мужик! — продолжал пустословить сосед Андрея. — А мужик, который не пьет, это… — он совершил неопределенный жест, подбирая слова. — Сопляк! Баба! Но ты ведь… мужик! Так что давай, пей!

Он толкнул Андрея в плечо, подсовывая под нос наполовину пустую бутыль. Тот отстранился рукой.

— Я же сказал: не буду.

— Да ты чего? — продолжал недоумевать пьяница. Андрей представлялся ему капризным ребенком, а сам он — мудрым отцом, пытающимся втолковать в неразумную сыновнюю голову, как ведет себя и от чего получает удовольствия настоящий мужик. — Тогда на, — к Андрею подползла уже заботливо открытая сигаретная пачка.

— Нет, — холодно отрезал Андрей. Он пробежался взглядом по размытым, вялым лицам окружавших его людей.

«Уже скоро», — успокаивал он себя, продолжая черпать терпение у земли.

— Ты меня уважаешь? — мямлил алкаш. Андрей не слушал.

Спустя полчаса он выбирался из леса. Дым тлеющего костра скрадывал беспорядочно разбросанные окурки и пустые бутылки. Все вокруг было загажено блевотиной, извергнутой алкашами в таких объемах, которые Андрею еще не приходилось видеть. Он шел осторожно, как по минному полю, стараясь ни во что не наступить и не поднять шума. Он перешагнул замаранное мочой и грязью тело, и его передернуло при воспоминании о том, как это самое тело совсем недавно назойливо навязывалось к нему в друзья. Он отошел еще немного и побежал.