«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

…Он прибегает к услугам устаревшей социологической теории о какой-то особой внутренней самодовлеющей закономерности социального развития, не зависящей, по существу, от материальной среды, экономических условий и исторической обстановки. Об этой совершенно гипотетической внутренней тенденции, внутреннем законе развития каждого общества <…> Милюков подробно говорит в социологическом введении и в услугах этого же гипотетического закона ищет спасения, когда ему в заключение от выясняемых им контрастов между историей русской и западной надо перейти к сходству развития в будущем, когда он, скинув тогу историка, надевает демократический плащ либерального политика [Павлов-Сильванский 1973: 362].

Однако, заключает Павлов-Сильванский, ссылаясь на Маркса и М. М. Ковалевского, сходства развития являются результатом единообразия в экономических и демографических условиях, а не гипотетических законах развития:

И единственный путь для выяснения сходного и различного, а вместе с ним и существа развития это сравнительный метод. Милюков часто сравнивает русские порядки с западными, но мимоходом, в самых общих чертах. Этого недостаточно. Необходимо внимательное длительное сравнение, которое одно может дать правильное воззрение на нашу историю [Павлов-Сильванский 1973: 364].

Как будто упреждая критику Павлова-Сильванского или, скорее, проецируя на написанное ранее свой растущий оптимизм в отношении шансов России стать «нормальным» государством, Милюков накануне революции 1905 года изменил в «Очерках» некоторые обобщения, касавшиеся своеобразия России, и приглушил контраст между историческим развитием России и Запада — вплоть до того, что в пятом издании (1904) постулируется существование в Древней Руси «феодального быта». Но, как Павлов-Сильванский не преминул отметить в специальном разделе вышедшей в 1907 году книги, где были собраны его статьи о феодализме в России, поправки Милюкова носили в основном косметический характер и никоим образом не означали отказа от его «теории различия» русского и западного путей развития [Павлов-Сильванский 1923: 27–35 («III. Теория контраста Милюкова»)]. В предисловии к шестому изданию, написанном в феврале 1909 года, Милюков уверял читателей, что «недавние события» отнюдь не противоречили общей идее «Очерков» и тем историческим и политическим взглядам, которые легли в их основу, а, напротив, способствовали «укреплению и дальнейшему развитию выводов автора» [Милюков 1909: без пагинации].

Замыслу Павлова-Сильванского написать подробную сравнительную историю русского и западного феодализма не суждено было реализоваться из ‐ за смерти историка в 1908 году, в возрасте 39 лет, от холеры. Однако эта идея была подхвачена другим критиком милюковской версии русской истории — Б. И. Сыромятниковым. Историк права, известный большинству исследователей как автор тоненькой брошюры о правлении Петра I, опубликованной в 1943 году, до революции он был страстным поборником «сравнительно-исторического метода» и автором большой незавершенной работы «Происхождение феодальных отношений в Древней Руси» [Сыромятников 1911].

Вернувшись в 1905 году из продолжительной учебной поездки в Берлин и Париж, Сыромятников принялся пропагандировать «новый метод», который «за четверть века совершенно изменил историческую науку». Для него «сравнительно-исторический метод» означал не только расширение поля зрения историка от отдельных стран к смежным государствам в пространстве и времени, так, чтобы прослеживать ход процессов, которые возникали в определенном культурном регионе до его дробления на национальные государства. Сыромятников представлял себе гораздо более амбициозные сциентистские структурные сравнения — метод, предположительно оправданный открытием современной науки, «что все народы развивались аналогичным путем, проходя через одинаковые исторические стадии, подчиняясь одним и тем же законам развития», что «народы совершенно различных хронологических зон встречаются на одном историческом уровне» и т. д. [Сыромятников 1906: 91]. Цели науки должны измениться с открытием этой «великой истины»: «Если прежде историк ставил перед собой задачу „национального самосознания“, то теперь он стремится к чистому научному знанию, другими словами, его высшей целью стало открытие законов исторического развития» [Сыромятников 1906: 94].