Читаем «Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник] полностью

[Gorbatschow 1988] — Gorbatschow M. Interview // Spiegel. 1988. 20. Oktober.

[Hill 1980] — Hill R. J. Soviet Politics, Political Science and Reform. Oxford: Sharpe, 1980.

[Hough 1986] — Hough J. The Struggle for the Third World: Soviet Debates and American Options. Washington, D. C.: Brookings Institution Press, 1986.

[Kołakowski 1978] — Kołakowski L. Main Currents of Marxism: Its Origins, Growth and Dissolution: In 3 vols. / Transl. by P. S. Falla. Oxford: Oxford University Press, 1978.

[Kotkin 1998] — Kotkin S. 1991 and the Russian Revolution: Sources, Conceptual Categories, Analytical Frameworks // The Journal of Modern History. 1998. Vol. 70. № 2. P. 384–425.

[Machiavelli 1833] — Machiavelli N. Discorsi sopra la prima Deca di Tito Livio // Opere complete di Niccolò Machiavelli. Vol. 1. Firenze: Tipografia Borghi e compagni, 1833. P. 176–292.

[Markwick 1994] — Markwick R. D. Catalyst of Historiography, Marxism and Dissidence: The Sector of Methodology of the Institute of History, Soviet Academy of Sciences, 1964–68 // Europe-Asia Studies. 1994. Vol. 46. № 4. P. 579–596.

[Pocock 1983] — Pocock J. G. A. Virtue, Commerce, and History: Essays on Political Thought and History. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.

[Pocock 2003] — Pocock J. G. A. The Machiavellian Moment: Florentine Political Thought and the Atlantic Republican Tradition. Princeton; Oxford: Princeton University Press, 2003.

[Robinson 1995] — Robinson N. Ideology and the Collapse of the Soviet System. Cheltenham: Edward Elgar Publishing, 1995.

[Siegelbaum 1992] — Siegelbaum L. H. Soviet State and Society between Revolutions, 1919–1929. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.

[Spinoza 1990] — Spinoza B. Ethique. Paris: PUF, 1990.

[Wada 1989] — Wada H. Perestroika and the Rethinking of History in the Soviet Union, 1986–88 // Facing Up to the Past: Soviet Historiography under Perestroika / Ed. by T. Ito. Sapporo: Hokkaido University, 1989. P. 35–79.

[Walicki 1997] — Walicki A. Marxism and the Leap to the Kingdom of Freedom: The Rise and Fall of the Communist Utopia. Stanford: Stanford University Press, 1997.

[Zweynert 2006] — Zweynert J. Economic Ideas and Institutional Change: Evidence from Soviet Economic Debates 1987–1991 // Europe-Asia Studies. 2006. Vol. 58. № 2. P. 169–192.

<p>Мифологема «особого пути» в общественном мнении современной России</p><p>Борис Дубин</p>

© Б. В. Дубин, наследники

Предмет моего анализа — символическая политика власти и символические практики массы. Институциональным каналом связи между ними для меня в данном случае выступает телевидение (роль школы и школьного учебника вынужденно оставляю сейчас в стороне). По мощности информационного потока, объемам одновременной передачи, восприятия и усвоения фактов и оценок с телевидением в сегодняшней России не могут конкурировать ни радио, ни текущая пресса, ни внутрисемейные, межпоколенческие каналы передачи информации и опыта; больше того, все они сами фактически дублируют те же телевизионные стереотипы — и как общую смысловую рамку, и как содержательные сведения, образцы представлений, формы их словесного изложения и сценического разыгрывания. Мой эмпирический материал — данные общенациональных репрезентативных опросов взрослого, от 18 лет, населения страны, проведенных за последние более чем два десятилетия Аналитическим центром Юрия Левады («Левада-центр», до 2004 года — ВЦИОМ, ВЦИОМА). Подход к материалу, принятый в данной статье, — это своего рода социологическая герменевтика, которая аналитически вычленяет смысловые слои различных символических и семантических образований, в частности — мифологемы (идеологемы) «особый путь России», и трактует их как элементы многосоставных ориентаций действующих в российском социуме групп, соотнося с коллективными определениями ситуации, учитывающими определения и действия других акторов, и с деятельностью каналов межгрупповой коммуникации.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука