Осознание

Когда вы перестанете отождествлять себя с «я», вам станет намного легче общаться с окружающими. Знаете почему? Потому что больше вы не будете бояться, что вас обидят или что вы кому-то не понравитесь. Вы не будете стремиться произвести на людей выгодное впечатление. Вам больше не надо будет внушать людям симпатию — представляете, как легко вам станет жить? Да что там легко — вы наконец обретете счастье! Перестанете ощущать болезненную потребность все объяснять. Все хорошо. Разве нужно что-то объяснять? Вы перестанете чувствовать болезненную потребность извиняться. Так и слышу, как вы говорите: «Я проснулся, вместо того чтобы извиняться». Повторяйте: «Я уже проснулся», и тот поступок никогда не повторится. От того, что вы просите прощения за нанесенную обиду, мало толку. Почему люди требуют извинений? Это надо выяснить. Даже если человек действительно вас обидел, ему совсем не нужно извиняться.

Вас никто не обижал. Обидели того, кого считали вами, но не вас. Вам никто не отказывал; отказывали кому-то, кого принимали за вас. Но это палка о двух концах. Вас никто не любил. Пока люди спят, они имеют дело лишь с собственным представлением о вас. И этот созданный ими образ они либо отвергают, либо принимают. Чувствуете, как опустошается и освобождается ваша душа по мере проникновения в самую суть? Все это даже чересчур. Зато как легко любить людей, когда понимаешь главное! Когда перестаешь отождествлять себя с их представлениями о них самих и о тебе. Становится очень легко любить всех и каждого.

Я себя наблюдаю, но о себе не думаю. Потому что если заставить себя думать, хмурых мыслей не оберешься. А вот когда я себя наблюдаю, я осознаю, что предаюсь саморефлексии. Вообще же человек не думает ни о себе, ни о своем «я». Он как тот водитель, не желающий потерять управление. Можно какое-то время грезить, но полностью отключаться от внешнего мира нельзя. Надо всегда быть начеку. Вспомните, как спит мать: она не слышит рев пролетающих над домом самолетов, но вскакивает при первом всхлипе ребенка. Она настороже, в определенном смысле она бодрствует. Человек ничего не знает об ощущениях бодрствующего; что-то сказать он может лишь о своем сне. О том же, что такое бодрствование, он лишь догадывается. И о том, что такое счастье, он тоже догадывается. Счастье — в отличие от страдания — определению не поддается. Избавьтесь от страданий, и вы познаете счастье. Сказать, что такое любовь, нельзя — можно сказать, что такое нелюбовь. Избавьтесь от нелюбви, избавьтесь от страха, и вы познаете любовь. Вы хотите понять, что чувствует проснувшийся человек. Но понять это может только тот, кто уже проснулся.

Означает ли сказанное мной, что даже от детей мы не должны ничего требовать? Ведь раньше я заявил: «Вы не вправе ничего требовать». Рано или поздно ребенок отойдет от вас — согласно Божьему повелению. И у вас не будет никакого права удерживать его. По правде говоря, ваши дети вам не принадлежат и никогда не принадлежали. Они принадлежат жизни. Вам же не принадлежит никто. Вы спрашиваете о воспитании детей. Если кто-то хочет получить ленч, он должен прийти на кухню между двенадцатью и тринадцатью часами дня. Иначе он останется голодным. Сроки. Такие тут порядки: не явился вовремя — остался без завтрака. Каждый волен поступать, как ему вздумается, это правда, но за свои поступки надо отвечать.

Когда я говорю, что ни от кого ничего нельзя требовать и ожидать, я имею в виду только те ожидания и требования, которые предъявляются мной людям во имя моего личного благосостояния. Президент Соединенных Штатов должен, конечно, предъявлять американцам требования. И полисмен-регулировщик должен требовать послушания. Но все эти требования относятся к поведению людей — они касаются правил дорожного движения, принципов устройства общества, спокойной жизни граждан. Личное благополучие президента и полисмена-регулировщика от их выполнения не зависит.

ТОЧКА ПРИБЫТИЯ — ТИШИНА