Осознание

Проверь и добавь в бак бензина. И шины. Упругость проверь. Ведь в дальней дороге разиням Не место. Не дело. Поверь.

Ты, может быть, и захочешь Вернуться в родные края Но только дорога лишь знает Куда «закатает» тебя.

Как издевательство в голове отчетливо зазвучал припев:

Ты волен, ты в поле И ты не один Вас вольных, вас в доле Немало таких

Путь славный, путь длинный Осиль не тужи Тот правый, тот смелый Кто в Путь уходил.

Улыбаясь, я вдруг подумал, что песня-то хоть и из детства, но кажется такие как Олег, Наташка, вот и Алина с моей Настей теперь, еще просто не наигрались в романтику. Я, буквально видел, как Владимир, держась за руль, гонит мою машину на восток. Как, стараясь не ушибиться, держаться за ручки дверей пассажирки. И как они улыбаются тому, что вырвались сами и вырвали свою подругу из наших уродливых лап. Но я не осуждал их после понимания, что мы просто разные. Что они будут считать нас подонками и негодяями, а мы их просто чокнутыми, которым спокойно не живется.

Память услужливо подпевала моему странному, ставшему таким удивительно спокойным, настроению.

Оставь позади дом и скуку Оставь позади цепи дел И даже с родными разлуку Прими как свободы удел.

Ты, может быть, и захочешь Вернуться в родные края Но помни, что лучше прощаться В Дорогу от них уходя.

Я еще крутил в голове очередной припев, как заметил вышедшую из-за угла дома тень. Я замер не шевелясь. Потом пригляделся к приближающейся фигуре и вскочил. Бросился на встречу.

Лицо Насти было заплаканным и она, обнимая меня, все всхлипывала и никак не могла успокоиться. Крепко прижимая ее к себе и гладя по волосам, я даже не спрашивал, что случилось. Успокоится и сама все расскажет, а пока я был просто счастлив, что она рядом со мной. Что она не бросила меня в этой долбаной рутине, кажется, уже никому не нужных дел. Я сам был готов уже пустить слезу думая, что ведь уже смирился с тем, что наши дороги разошлись. Но не смог себе этого позволить.

Дома, отпаивая ее крепким чаем, я просто спрашивал, а она с красными от слез глазами только кивала, если я верно угадывал.

- Ты им дала ключи от машины? Кивая, Настя только всхлипывала.

- Владимир, наверное, тебе объяснял, что я все пойму и уж тебя точно прощу? Я не хотел вызвать очередной водопад слез. Но так уж получилось.

- А Наталья, наверняка уговаривала с ними поехать, а не жить, как она любит выражаться, с вертухаем?

Слезы закапали уже в почти пустую кружку. Чувствуя какой-то странный стыд за то, что я ее опять плакать заставляю, я решил больше не мучить ее. Но не спросить не мог:

- А из лагеря Наташку Владимир вытащил? Нет? А кто? Ты?

- Они сами как-то выбрались. Вроде бы с охраной договорились. Алина все свои деньги, полученные за труд в лагере, отдала. Я добавила, когда она попросила. Из наших.

Поправлять в этой ситуации ее насчет «наших» денег я не посмел. Но узнав, что меня к этому делу приплели таким образом, я невольно улыбнулся.

Была половина пятого утра, когда мне удалось ее хоть как-то успокоить, умыть, и уложить спать. Наутро ей предстояло объясняться с Василием. Я сказал Насте, что она должна говорить, а чего нет. Получалась правда, но не вся. Не ложь во спасение, а именно не вся правда.

- Чтобы он тебе не говорил. Не отклоняйся от этого. - Сказал я с грустной усмешкой ей в постели. - И будет давить, и ругаться, держись за меня, как говорится. Я буду рядом. Если что помогу. Подскажу.

Словно уже шел допрос с пристрастием она взялась за мою руку и не отпускала ее даже когда я отвернулся от нее не в силах уснуть и, продолжая думать о случившемся.

- Владимир, когда высаживал меня на повороте там, где я просила… - сказала она тихо. - Попросил тебе передать спасибо за все. И просил тебя простить его, если сможешь. Наталья тоже сказала, что из всех… ну ты понял, ты самый хороший. Я ведь ей пыталась объяснить что она не права, насчет доноса. Она тебе прощает все, что когда-то произошло. Она сказала, что и Олег бы простил. Он вообще, никогда не держал зла ни на кого. Считал это мелочным. Так она сказала. Я, не поворачиваясь, покивал в темноте.

Сон пришел очень неожиданно. Он словно обухом оглушил меня, и я парализованный был вынужден участвовать в нем до конца.

Сон восемнадцатый:

- Вы снова здесь? Я рад. - Как-то странно приветливо сказал мужчина.

- Как видите. - Улыбнулся в ответ из своего кресла.

- Опять туристом поглядеть на чужую жизнь?

- Нет. Скорее так, просто… Я тут научился снами управлять. Ну, теми, в которых я всегда умирал.

- Да? - изумился мужчина. - И как же? Я помолчал, думая признаваться или нет.