Осознание

Тридцатого мая, начиная с самого утра, в Белый Омут начали прибывать ученики и учителя. Поначалу их было немного, но уже к вечеру в воздухе не стихал гул прибывающих кораблей. Постепенно залы и коридоры школы наполнялись людьми. Все возбуждённо обсуждали свои практические занятия, общались с друзьями и знакомыми. Целый месяц безмятежного спокойствия подошёл к концу. Целый месяц смертной скуки. Гордон не мог дождаться возвращения Патрика. Он был чуть ли не единственным человеком, который мог внести толику безумия в жизнь Гордона и развеять тоску. Ему не терпелось расспросить его о блокадном кольце вокруг заповедника Бёрна. Если конечно можно назвать заповедником активный вулкан. Наверняка у Патрика вышла гораздо более интересная практика, чем у Гордона. Да и у Кайла тоже. Утешало лишь то, что у Милены практика не задалась ещё сильнее. Целыми днями сторожить дверь операционной — то ещё развлечение. Хотя в последний день практики и она отвела душу. Когда Гордон, возвращаясь из операционной, шёл по галерейному коридору в Косую башню, а Милена плелась следом, она вдруг выкрикнула:

— ЛОЖИСЬ!

С этими словами она кинулась на Гордона со спины и повалила на пол.

— Ты что делаешь? — прошипел Гордон, придавленный сверху девочкой. — Слезь!

— Ой, прости! — расхохоталась Милена и, поднявшись на ноги, зашагала дальше. — Показалось, что по склону Северной горы крадётся тёмный маг и хочет тебя убить.

— Пусть попробует, — Гордон встал и, отряхиваясь, двинул за ней следом.

На этом она, видимо, удовлетворила свою жажду мести и на протяжении оставшегося дня не причиняла Гордону беспокойства.

На следующий день Гордон проснулся ещё до того, как кровать затряслась, и первым делом сам поздравил себя с днём рождения. Вот ему и пятнадцать лет. Удивительное дело, но, оказывается, с момента, когда он узнал о том, что он маг, прошло уже более двух лет. Тогда он ещё сомневался и не хотел отправляться учиться в Белый Омут, подумать только, из-за низких запасов аумы. Гордон усмехнулся и принялся одеваться. Нужно успеть позавтракать и найти Эли с Патриком перед церемонией. Спустившись на кухню, Гордон с удовольствием съел ленивый бутерброд, понимая, что он может оказаться последним в этом учебном году: по возвращению в приют Лили не позволит ему есть всухомятку.

Гордон вышел из башни ещё до того, как Милена, Кристофер и Райн спустились к завтраку. Дойдя до банкетного зала, он затерялся в толпе таких же зевак и принялся ждать начала церемонии. Постепенно в зал начало прибывать всё больше и больше людей. Гордон приметил идущую со стороны часовни Эли и зашагал ей навстречу.

— С днём рождения, — поздравила Эли.

— И тебя, — улыбнулся Гордон.

— Третий курс, подумать только, — девочка повернулась в сторону Фултона, который как раз вместе с помощниками вносил в зал коробки с брошками.

— Опять, наверное, приготовил для меня особенную брошку, — кисло ухмыльнулся Гордон. — Ну и пусть.

— Что? Ты о чём?

— А? Мысли вслух, не обращай внимания. Ты уже видела Патрика?

— Нет, — Эли принялась озираться по сторонам, но в зале уже было так много народа, что найти Патрика не представлялось возможным. — Интересно, как он?

— Наверняка без приключений не обошлось.

Спустя несколько минут в зале появился магистр Боули и с болезненным видом махнул Фултону, чтобы тот начинал церемонию. Позже к брату с сестрой присоединились Кристофер, Милена и Райн, но Патрика по-прежнему не было видно. Впятером они дожидались, когда назовут их имена. Сначала лазуритовые брошки получили Милена, Кристофер и Райн. Когда настала очередь второкурсников, Эли получила брошку одной из первых, и когда она вернулась, вслед за ней подошёл и Патрик.

— Всем привет, — зевая, поздоровался тот. — Никак не мог вас найти, пока Эли не вызвали.

— А ты чего такой заспанный? — поинтересовался Кристофер.

— Проспал. Спал до тех пор, пока кровать не скинула меня на пол. Впервые за месяц удалось нормально поспать.

— Почему? — забеспокоилась Эли. — Тебе что, даже спать не давали?

— Там что-то ненормальное творится, — Патрик был необычайно серьёзен и угрюм. — Говорят, раньше такого никогда не было.

— Чего не было? — не выдержал Гордон. — Можешь подробней?

— Раш, Гордон, — раздался голос Фултона, и Гордон был вынужден прервать беседу.

— Подожди, я сейчас, — бросил он на ходу и вышел из толпы к столику Фултона.

Как мальчик и ожидал, на этот раз ему так же досталась брошь не из общей коробки, а из-под стола.

— Благодарю, — с сарказмом отозвался Гордон и уже на обратном пути убедился в том, что и малахитовая брошь так же была с тёмным пятном.

Когда Гордон вернулся к остальным, он увидел Оскара Хавка, который — Гордон не поверил своим глазам — по-отечески похлопывал Патрика по плечу.

— Капитан Кеннет очень высокого мнения о твоих способностях, Патрик, — говорил Кеннет. — Он мне всё рассказал, и я ужасно горд, что ты мой ученик. Приятно для разнообразия тебя хвалить, а не ругать.

— Профессор, вы о чём? — спросил заинтересованный Гордон.

— Так он вам не рассказал? Скромник! — расхохотался профессор Хавк.

— Да что тут такого, — смутился Патрик.