Осознание

Все попрощались с мальчиками, и Райн с Кристофером разошлись по своим кораблям. Остальные двинули к Датсону, который поджидал их у трапа корабля.

— Я хотел попросить у вас прощения за вчерашнее, — сказал Датсон, едва ребята подошли. — Я ничего не мог сделать.

— Да не переживайте, — бросил Гордон и ступил на трап. — Без вас справимся.

Тут же на плечо мальчика легла чья-то мягкая ладонь, и, обернувшись, он заметил Эли. Он взглянул в её полные боли глаза, и ему стало не по себе. Гордон посмотрел на Датсона, но его жалкий понурый вид не только не удовлетворил Гордона, а разозлил ещё сильнее.

— Ну ладно! — Гордон чертыхнулся и, подойдя к Датсону вплотную, зашептал так, чтобы другие не слышали. — У меня нет никакой уверенности, что завтра Отец не предложит вам безопасность Изабеллы в обмен, скажем, на информацию. Или не пообещает отдать её, в обмен на наши жизни.

— Я понимаю, — шепнул Датсон. — Но я не предатель. Есть вещи, на которые я никогда не пойду. Даже если ради этого мне придётся проститься с мыслью о том, что я когда-либо увижу свою дочь. Пойми, Бишоп никогда не шутит. И если он что-то пообещал, он это сделает. Я встречался с ним трижды и знаю его.

Датсон оттянул воротник вниз и показал серьёзный шрам на ключице.

— Это он оставил мне на память, когда схватил Беллу. А как он меня отделал на побережье Сорского океана, когда я почти напал на след дочери! Ему тогда было всего-то лет пятнадцать. Твой ровесник. Вчера ему не удалось застать меня врасплох, но это не значит, что мне по силам с ним тягаться. За школьные годы я не проиграл ни одной дуэли, я дважды сражался с тёмными, но лишь один человек превосходит меня настолько, что меня в холодный пот бросает. И этого человека зовут Винсент Бишоп. У нас не было шансов, даже если бы я пренебрёг его угрозами и решил сражаться. Я знаю, что ты злишься на меня, но поверь, ты не можешь злиться на меня сильнее, чем я сам злюсь на себя.

На долгую минуту повисло молчание. Гордон пытался обуздать бурю эмоций, кипевших в его душе, и через некоторое время ему удалось успокоиться. Вздохнув, Гордон сказал:

— Хорошо, я вам верю. Мне пора.

— Да, конечно, — кивнул Датсон и чуть заметно улыбнулся. — Увидимся в сентябре. Может, в следующем учебном году тебе больше повезёт, и ты сумеешь отнять у меня удостоверения.

— Может быть, — улыбнулся Гордон, добавив про себя 'А может и раньше'.

Гордон призывно махнул рукой, и все остальные ребята, дожидавшиеся его, последовали вслед за ним на корабль. Когда они зашагали по мрачным коридорам корабля, Гордон велел всем идти в десантный отсек и пообещал, что он с Эли присоединятся к ним позже. Эли удивилась, но пошла вслед за Гордоном. Брат с сестрой спустились на технический этаж, где, как правило, не было ни души. Едва они присели на тёплые трубы, корабль ощутимо вздрогнул, и Гордон понял, что они отбывают.

— Зачем мы здесь? — спросила Эли.

— Я только и делаю, что убеждаю остальных в том, что всё в порядке. Хотя ничего не в порядке, — признался Гордон. — Магистры подчиняются этому Отцу, а магистрам подчиняются все остальные. Я, ты, Милена, Патрик, Райн, Кристофер и Датсон против всего мира. Я ведь хороший математик, я без труда могу подсчитать наши шансы на победу. Их нет.

— Мне кажется, ты впервые в жизни ошибся в расчётах, — совершенно серьёзно ответила Эли.

— Я вчера связался с Отцом и поговорил с ним, — сказал Гордон. — Он поведал много интересного.

— Что? — воскликнула Эли. — Это с помощью той штуки?

— Да, — кивнул Гордон.

На протяжении последующего получаса он рассказывал Эли детали вчерашнего диалога с Отцом. Настолько подробно, насколько сам запомнил. Девочка взирала на него с неприкрытым ужасом в глазах. Когда мальчик закончил рассказ, он произнёс:

— Всю ночь думал об этом. Не только об Отце, вообще обо всём. Многое встало на свои места. Например, в прошлом году Янг умудрился попасть в школу под чужим именем. Фотография из личного дела Джексона пропала, благодаря чему никто не знал, как он выглядит. При этом некоторые записи в его личном деле оказались испорчены. Запись о смерти настоящего Джексона, например. Я тогда ещё подумал, что Янг пробрался в Омут до начала учебного года и всё сделал сам, но теперь понимаю, что это было практически невозможно. Даже если бы он смог попасть в архив без специального ключа, то почему никто не заметил исправления в личном деле Джексона? Ведь кто-то внёс запись про его смерть, и этот кто-то должен был обратить внимание на то, что в школу прибыл умерший ученик. Так кто мог всё это провернуть? Кто несёт ответственность за архив? У кого ключ?

— Фултон, — кивнула Эли.