Осознание. Пятый пояс

— Разговор — это всегда двое, самое малое, и разговор это когда выслушивают, что говорит собеседник. И я сейчас как раз говорю об этом. Радуйся, что ты Предводителем можешь справиться с Указами Властелина.

Я признал очевидное:

— С ними не выходит, справился я, скорее всего, с Указами его ученика.

— Тогда радуйся, что пока ты творил свои безумства, я был далеко.

— Не понял.

— Безмозглый? Если бы я был рядом, то не позволил бы тебе спасти ни одного.

Я стиснул зубы, с нажимом процедил:

— И тогда бы все договорённости с тобой осыпались пеплом, Седой, — вернул ему его слова. — Договор — это всегда двое, самое малое.

Но в этот раз Седой даже не подумал испугаться моей угрозы:

— Лучше так, чем всем вокруг сообщить, что у нас тут необычный талант, который может раскидывать и стирать Указы сразу десятками.

— Лучше молча глядеть, как гибнут, посылаемые на смерть Указами? Что-то имперцы даже более безжалостны, чем сектанты.

— Тебе, малец, выросшему в безопасности уединения на задворках одного из великих кланов, откуда знать такое? Тебе откуда знать? Что ты, вообще, знаешь о жизни? Смерть одного алхимика заставила тебя пылать жаждой мести. Разборки одной из безликих и безымянных фракций в глуши Империи — гореть ненавистью. Тут впору говорить не о Преградах, а о том, что правда мира сожжёт тебя дотла, малец. Ты либо сдохнешь, пытаясь восстановить справедливость, как её сам видишь, либо выгоришь дотла и умрёшь, потеряв волю к жизни.

— Смешно, — процедил я снова сквозь зубы, не став, правда, вдаваться в подробности того, что именно меня рассмешило в его словах. — Но пусть так. По-твоему, я просто должен закрыть глаза?

— Зачем? Как по мне, если бы этого восстания союзов против Ян не случилось бы, то стоило его отыскать в одном из сотен других, чтобы окунуть тебя в него и заставить повзрослеть и очерстветь сердцем. Орзуф, не все беды мира нужно принимать так близко. Мир велик, в нём много горя и страданий.

— Так разве Орден не считает себя праведным? Разве он не должен бороться против таких вещей?

— Ты путаешь праведность с безумием. Когда-то у наших старших действительно были планы перекроить всю империю, шаг за шагом искореняя в ней несправедливость и горе. Не просто искоренить, а шаг за шагом, ты слышишь, Орзуф?

— Я и пытался сегодня сделать этот первый шаг.

— Великоват он у тебя, — хмыкнул Седой и тут же задал вопрос. — У тебя есть личная сила, способная заставить весь город склониться перед тобой в поклоне?

Хотелось сказать многое, хотелось сказать, что дай мне время, я заставлю это сделать и весь город, но суть вопроса Седого была не в этом, и я не стал юлить:

— Нет, такой силы у меня нет.

— А у фракции, что стоит за твоей спиной?