Осознанная необходимость

— Это моё упущение. У человека должен быть, пусть один, но такой человек, которому захотелось бы хотя бы иногда открыть свою душу. Поделиться планами. Человек, который сможет тебя понять, даже на расстоянии. Сможет почувствовать твоё состояние души даже за тысячу километров от тебя. Сможет вовремя прийти на помощь, пусть не делом, но дельным советом, пожеланием. Для меня был таким человеком муж. Есть Ниночка, моя двоюродная сестра. А Юру я, незаметно даже для себя, научила доверять только мне — матери. Ему даже жена не смогла стать искренним другом, поэтому самое дорогое, сокровенное он оставляет здесь, в своём родном доме.

— Мама, всё в жизни может случиться, ни при каких обстоятельствах эти бумаги не должны попасть в чужие руки. Кто бы, чтобы не говорил — я тебе ничего не оставлял. Подрастёт Валерка, если пойдёт по моим стопам, сам разберётся. Нет, значит не судьба, ты сама решишь, как с ними поступить.

Юра уехал, а у Нины Михайловны долго ныло сердце. Так оно ныло, только перед гибелью её Ванечки.

— Первый раз Юрочка скрыл от меня свои опасения. Что-то недоговорил. Не поделился своей бедой.

Она сразу поняла, надо ждать известий. Они себя долго ждать не заставили. На следующий день пришла телеграмма о гибели сына.

У гроба своего единственного сына, Нина Михайловна не проронила ни слезы.

— Что теперь? Как теперь дальше жить? Как приказать, доказать себе, что мой сыночка живой, когда вот он лежит в цветах. Слышит ли он льстивые речи руководства института, его слащавого друга Геры? Что их связывало? Почему он из тысячи женщин выбрал именно её — Жанну, которой до него, Юрочки нет никакого дела. Она плачет не о потере мужа, а том, что пролетела мимо неё красивая жизнь в Америке. Господи, о чём я? Причём здесь Жанна. Мой сын мог жениться только по любви. Только от большой любви рождаются такие чудные дети, как Валерочка.

Валеру, внука, в последний раз она увидела перед самым миллениумом. В девяносто восьмом ему исполнилось двадцать один год. Он поступил в престижный Гарвардский университет, где должен был так же, как и его отец изучать физику. Летом приехал к ней. Не просто в Россию, а именно к ней, к своей бабушке. Десять счастливых дней Нина Михайловна летала вокруг внука. Было видно, что он не забыл её и любит, как и прежде.

Нина Михайловна не знала, как и чем угодить ему. В магазинах, хотя и появились продукты, так копеечную пенсию задерживали по полгода. Порадовать ребёнка было совсем нечем. Да ещё страшно было на улицу выйти. То в одном районе перестрелка, то в другом. Всё что-то делили криминальные группировки. Откуда только всё взялось в их, всегда тихом городке.

Криминальные авторитеты, группировки… Бандиты обыкновенные. Бывшие её ученики надели, на себя бардовые пиджаки, накупили оружия из Чечни и палят друг в друга. Кладбища с мраморными памятниками разрослись до невероятных размеров. С одной стороны кладбища могилки братков с добротными памятниками, а с другой «груз-200», с мальчишками, привезёнными в свинцовых гробах из Чечни. Только сиротливо смотрятся на их могилках простые деревянные кресты. Нина Михайловна, бывая на кладбище, проведывая могилки своих родителей, проходя мимо памятников, и читая фамилии на них, постоянно плакала, узнавая своих учеников. Удивлялась она и тому, что скромные на вид мальчишки, с хорошими отметками в аттестатах вдруг становились откровенными бандитами. А некоторые ребята сорвиголова, у которых дневники горели от красных записей учителей по поведению, геройски гибли в Чечне.

Когда вечером Валерий возвращался после встреч с друзьями детства Линой и греком Андроникосом, они до утра разговаривали, вспоминали о годах проведённых вместе. Она не могла нарадоваться на взрослого уверенного в себе внука. Но счастье белой птицей всего на мгновение село на плечи Нины Михайловны, обняв её мягкими тёплыми крылами, обогрев ненадолго её сердце измученное тоской по любимым людям.

Через десять дней уехал Валерка в такую далёкую чужую, незнакомую Америку. Одно утешение, к ней часто стала забегать Лина, соседская девчонка, подружка внука. То спросит о родных, намекая на то, знает ли бабушка, когда он опять вернётся. Помогала, чем могла, то в магазин сбегает за покупками, а когда и полы вымоет.

Закрутила жизнь, забрала чужая далёкая страна единственное, что осталось у Нины Михайловны. Только после отъезда внука вспомнила она о сыновней просьбе передать архив сыну, если он станет физиком и главное, отдать ему синюю папку. Всё время хотела передать её внуку, а как приехал, на радости и забыла.

Нина Михайловна сразу заметила перемену в отношениях Валеры и соседской девочки. Опытный глаз матери сразу подметил, что детская дружба расцвела красивым бутоном первой любви. Прошло некоторое время после отъезда внука, и Нина Михайловна заметила изменения, произошедшие с Линой. Она уже получила аттестат зрелости, но о дальнейшей учёбе больше не напоминала. Замкнулась девочка в себе. Стала малоразговорчивой, какой-то чересчур серьёзной.

— Ой, девонька моя, мать-то в курсе, — как-то спросила её Нина Михайловна.