Осознанное нежелание

– Утро добрым не бывает, – нелюбезно отозвалась Алка. Чего-то она не в настроении. Даже Вероника весело фыркнула на ее слова и принялась вглядываться в личико крохотной племянницы.

– Мам, давая я подержу. Она же тяжелая, – предложила девушка, но Марта только помотала головой.

– Вообще-то Ника может спать и не на руках, – Вера Родионовна убрала телефон в сторону и скептически воззрилась на мать с сестрой.

– И зачем ей это делать, когда у нас полно народу, который хочет покачать на руках маленькую принцессу? – Скривилась Алла.

– Ты чего сегодня такая язвительная? – Вскинула я брови.

– Не знаю. Тревожно что-то. Сюда вот с утра пораньше принесло. А мне в Березкино нужно, мы там с Карапетовым о встрече договорились, а я здесь сижу, – она ловко швырнула огрызок в мусорное ведро.

Ясно. Значит здесь скоро произойдет нечто из рядя вон выходящее. Немудрено. Вон сколько взрывоопасных характеров на один квадратный метр…

– Так, давайте я мамочку осмотрю. Если все будет хорошо, то можно будет ехать домой, – предложила.

Вера Родионовна заметно оживилась. Марта и Вероника, тихо переругиваясь, отошли с малышкой к пеленальному столику. Видимо для того, чтобы в сотый раз осмотреть малютку.

Я же принялась за осмотр жены Хозяина. Ну что ж, более быстрого восстановления всех тканей я в жизни не видела. Даже оборотницы не настолько быстро заживали.

– Можно ехать домой? – Обрадовалась Вера Родионовна.

– Можно, – я повернулась к Марте Мироновне, которая заканчивала осмотр своей внучки.

– Ника здорова полностью, – ребенок даже не проснулся, когда его распеленали.

– Тогда я звоню Коле, – жена Хозяина снова взялась за телефон.

Я же отвернулась и зачем-то посмотрела на стену, что находилась за пеленальным столиком. И вздрогнула. Это что? Почему я вижу Макса, сидящего на кровати в соседней палате? Ма-ма!

– Алис, с тобой все нормально? – Напряженно спросила Алка, спрыгнувшая с подоконника.

Я судорожно облизала пересохшие губы и кивнула на стену.

– Там Макс в палате, – сказала дрожащим голосом.

– Ну да, – кивнула подруга. – Он там со вчерашнего утра. Не помнишь?

– Но он сидит на кровати и что-то пишет в блокноте, – ткнула я пальцем в стену.

Кажется, все сейчас только поняли, о чем я говорю.

– Ты… ты его видишь сейчас, – тихо уточнила Вера Родионовна.

Я кивнула.

– Выросла, – печально констатировала Алка. – У Рады инфаркт будет от счастья. Может быть, даже два.

Я два раза моргнула и все исчезло. Перед глазами теперь была обычная стерильно-белая стена.

– Что это было? – Я сделала шаг назад.

– Поздравляю. Это твоя, как там ее…, суперспособность. Теперь ты всю жизнь сквозь стены будешь видеть, – Алла тяжело вздохнула.

– В смысле? Я думала, что моя сильная сторона – это детей лечить, – мне снова захотелось плакать.

– Видимо нет. У всех эти способности определяются в момент взросления. Ты же это знаешь, – подруга сейчас смотрела на меня прямо, без утайки и насмешки.

У меня сердце в желудок ухнуло.

– Но я так не хочу, – прошептала в отчаянии. Прозвучало как-то по-детски.

Алла подошла ко мне и положила ладони на мои плечи.

– Ты думаешь, что я хочу знать все и про всех? Думаешь, мне нравится контактировать со всякой нечистью и видеть будущее? Но раз меня наделили этим, значит я могу хоть кому-то помочь, используя свои способности. И ты можешь, – припечатала она меня.

– Но кому можно помочь, видя сквозь стены? – Я перепугалась, когда стена вновь начала расплываться, и попыталась сфокусироваться не на ней, а на чем-нибудь другом.

– Не знаю. Будешь осматривать больных, не входя в палату, – фыркнула Вероника, до сих пор с интересом слушающая нашу беседу.

– Или смотреть на мужчин, видя их сквозь одежду, – добавила Марта.

– Или шпионить за кем-нибудь нужным, – поддакнула Вера Родионовна.

– Или просто научиться жить этим и не использовать вообще, если тебе это не нравится. Но овладеть тебе этим побочным эффектом от излечения в детстве с помощью лекарства на основе крови оборотней все равно придется, – прищурилась подруга. – Знаешь, иди пока к себе в кабинет. Я позвоню Раде, а Николай сам вскоре приедет. Нужно еще Антона позвать и Лохматова (он сегодня в городе).

– Зачем? – Нахмурилась я.

– Затем, что тебе нужен отпуск. Или пока ты учишься, то готова смотреть на неожиданные исчезновения любых барьеров перед твоими глазами? – Алла сложила руки на груди.

Я представила, что скажет Георгий, когда узнает. Господи, за что мне это все?

– Никому не говорите про это, – попросила.

– Не скажем, – заверила подруга. – А теперь иди в свой кабинет и готовь бумаги для передачи санатория под управление Марты и Зои.

– Хорошо, – не стала спорить я, хотя очень хотелось.

На негнущихся ногах я вышла из палаты и отправилась в кабинет. Несносный оборотень, испортивший мне все утро, все так же сидел на стуле и что-то чертил на бумаге, вынутой, видимо, из моего стола. Кто ему позволил лазить в моих вещах?

– Ты все еще здесь? – Грубо фыркнула.

– Да. Подожду до обеда и сопровожу тебя в столовую, – спокойно ответил он, не поднимая головы.