Осознанность. Ключ к жизни в равновесии

Хороший человек всегда серьезен, потому что он боится всех тех плохих качеств, которые подавил. И он серьезен, потому что глубоко внутри желает, чтобы его почитали за его добро, чтобы его наградили. Он жаждет респектабельности. Ваши так называемые святые, самое большее — «хорошие люди».

Есть лишь один способ выйти за пределы «хорошего человека»: привнести больше осознанности в свое существо. Осознанность — не что-то, что должно быть привито; она уже есть, ее нужно только разбудить. Когда ты полностью разбужен, что бы ты ни сделал, хорошо, а все, чего ты не делаешь, плохо.

Хороший человек должен прилагать безмерные усилия, чтобы делать хорошее и избегать плохого; плохое остается для него постоянным искушением. Это выбор: каждое мгновение он должен выбирать хорошее, не выбирать плохого. Например, такой человек, как Махатма Ганди, — он хороший человек, всю жизнь он изо всех сил пытался быть на стороне добра. Но даже в возрасте семидесяти лет ему снились сексуальные сны, и он был в большой тревоге: «Что касается часов бодрствования, я могу удерживать себя совершенно свободным от секса. Но что я могу сделать во сне? Все, что я подавил днем, приходит ночью».

Это показывает лишь то, что это никуда не делось;это осталось внутри тебя и только ждало правильного момента. В то мгновение, когда ты расслабляешься, в то мгновение, как ты устраняешь усилие — а во сне ты должен, по крайней мере, расслабиться и удалить усилие быть хорошим, — все плохие качества, которые ты подавлял, начинают становиться твоими снами. Твои сны — это твои подавленные желания.

Хороший человек находится в постоянном конфликте. Вся его жизнь — не жизнь радости; он не может смеяться от всего сердца, он не может петь, не может танцевать. Во всем и всегда он выносит суждения. Его ум полон осуждения и суждений — и поскольку он сам изо всех сил пытается быть хорошим, он судит и других по тем же критериям. Он не может принять тебя таким, как есть; он может тебя принять, лишь если ты удовлетворишь его требованиям и будешь хорошим. И поскольку он не может принимать людей такими, как есть, он их осуждает. Все ваши святые полны осуждения в отношении всех; согласно им, все вы грешники. Это не качества подлинно религиозного человека. В подлинно религиозном человеке нет суждений, нет осуждения. Он знает одно: что ни одно действие не плохо и не хорошо — осознанность хороша, а неосознанность плоха. Ты можешь даже сделать что-то — неосознанно, — что кажется хорошим для всего мира, но для религиозного человека это не хорошо. И ты можешь сделать что-то плохое, и тебя осудят все, кроме религиозного человека. Он не может тебя осудить — потому что ты бессознателен; тебе нужно сострадание, не суждение. Не осуждение — ты не заслуживаешь ада, никто не заслуживает ада.

Когда ты приходишь к точке абсолютной осознанности, нет речи о выборе — ты просто делаешь то, что хорошо. Ты делаешь это невинно, точно так, как за тобой следует твоя тень, — без усилия. Если ты бежишь, тень бежит; если ты останавливаешься, тень останавливается — но тень не прилагает никаких усилий.

Человека осознанности нельзя считать синонимичным хорошему человеку. Он хороший — но совершенно по-другому, под совершенно другим углом. Он хороший не потому, что пытается быть хорошим; он хороший, потому что он осознан. И в осознанности все осуждающие слова, такие как «плохое», «злое», исчезают, как темнота исчезает в свете.

Религии решили оставаться только моральными кодексами. Это этические кодексы; они полезны для общества, но не полезны для тебя, не полезны для индивидуальности. Это удобства, созданные обществом. Естественно, если каждый начнет воровать, жизнь станет невозможной; если каждый начнет лгать, жизнь станет невозможной; если каждый будет нечестен, вы вообще не сможете существовать. Поэтому, на самом низшем из уровни, мораль нужна обществу, это социальное удобство, но не религиозная революция.

Не удовлетворяйся тем, чтобы только быть хорошим.

Помни: ты должен прийти к точке, где тебе не нужно даже думать о том, что хорошо и что плохо. Сама твоя осознанность, само твое сознание просто приводят тебя к тому, что хорошо, — нет никакого подавления. Я не назову Махатму Ганди человеком осознанности, только хорошим человеком — и он действительно изо всех сил пытался быть хорошим. Я не подвергаю сомнению его намерения, но он был одержим тем, чтобы быть хорошим.

Человек осознанности ничем не одержим — в нем нет одержимости. Он просто расслаблен, спокоен и тих, в молчании и безмятежности. Из этого молчания, что бы ни расцвело, это хорошо. Это всегда хорошо — он живет в невыбирающей осознанности.