Ост-Индский вояж (СИ)

Держа оружие наготове и поглядывая по сторонам, и на старого слугу Хетчера, он неотрывно думал о предстоящей работе. Он не был уверен, что сможет справиться с нею, и потому каждый раз останавливался на ночь в той из факторий, где работали его друзья.

Аким был рад повышению друга, но заметил таинственно:

— Уверен, что долго ты там работать не будешь, Сафронушка.

— Откуда такая уверенность? — удивился казак.

— Не по тебе такая работа. Тут надо заниматься грабежом для ублажения ближайшего начальника. Это не для тебя. Я и то не так скоро свыкся с таким порядком, но теперь успокоился и всё идёт отлично. Начальник гребёт себе, и я помаленьку подгребаю. Иначе не прожить здесь.

Откровения Акима всю дорогу до фактории Гераськи не давали ему покоя. У Герасима он и не надеялся получить дельный совет. Так и получилось.

— Вот здорово, что ты получил такую важную работу, Сафрон! — радостно воскликнул друг Гераська и добавил: — Может, и меня куда можешь пропихнуть, а?

— По-моему, ты и так здорово устроился здесь, Гераська! Смотри, как бы не слететь раньше времени. Я мог бы уже тебе в этом помочь, да по-дружески пожалел. Потому воруй осмотрительно.

— Все ведь воруют, Сафрон, — чуть не обиделся Герасим. — А на что ты намекаешь? Неужто мог бы меня заложить?

— Не заложить, а вывести на чистую воду, — усмехнулся Сафрон и постарался поменять разговор, спросив игриво: — А бабу себе уже нашёл?

— А как же! — осклабился мужик. — Здесь они не то, что наши! Здесь они во всем угождают мужику и никогда не перечат, как наши. Я доволен! И никакая не жена и всегда можно поменять её. Вера только не наша. Да это и не так важно. Мы ладим и с разными верами, хи-хи!

— Это так, друг Гераська. Значит, ты доволен жизнью?

— А чего ж не быть довольным? Денежки текут помаленьку, жалование тоже, на всё остальное трачу совсем мало. Так что года за два-три можно скопить достаточно, чтобы убраться отсюда, пока голову не сложил в этой духоте и жаре! Это одно меня угнетает, да ещё помолиться, отмолить грехи свои тут нет возможности. Ни церкви нашей, ни попа, который отпустил бы мои грехи! — и Герасим тяжко вздохнул и наспех перекрестился.

Сафрон, не получив от Хетчера никаких чётких указаний по управлению факторией, очень трудно доходил до всего. Через месяц вышел в итоге с небольшим долгом, который в Сурате ему простили, прислав записку весьма таинственного содержания. У Сафрона даже голова заболела, когда он разбирал трудные слова и домысливал содержание, пока не осознал всего.

Чиновник, вероятно опираясь на Хетчера, прозрачно и туманно намекал на скорейшую присылку очередного взноса куда-то. Куда и кому — Сафрон и не понял, а лишь смутно догадывался, вспоминая разговоры и намёки ещё в Сурате. Это его сильно озадачило. Без обычного воровства и обмана крестьян, у него никогда не сможет появиться столько денег для мзды начальству.

Он даже пожаловался своей женщине, а та ничего не смогла ответить, лишь таращила глаза, и страх метался в её черных больших глазах. Он обратился к Данилу. Тот внимательно выслушал, вздохнул.

— Я так и знал, что у тебя здесь ничего не выйдет, Сафрон, — он сокрушённо вздыхал, морщил лоб и скрёб бороду. — Я готов тебе помочь, но и ты что-то должен для этого делать, друг! Без этого тебе тут не удержаться. Что тогда будет с тобой? Ты и фунта не можешь позволить себе, а с тебя требуют пять ежемесячно! Подумай и о себе хоть немного, дурья башка!

В подавленном состоянии, злясь и нервничая, Сафрон должен был признать, что Данил совершенно прав, и тут же надо менять свои отношения. И на следующий же день стал довольно интенсивно обвешивать крестьян, обсчитывать и вскоре собрал необходимую сумму, ничего не выкроив себе. Все работники втихую посмеивались над ним, вручая свои доли, но Сафрон с этого времени как-то ожесточился и стал давить на сборщиков товара сильнее, чем у Хетчера. Даже Данил как-то заметил хмуро:

— Ты что, Сафрон, так озверел? Со своих сдирать шкуру вздумал? Смотри, а то получишь выговор и увольнение. Тут уже собираются накатать на тебя жалобу начальству в Сурат.

— Пусть катают! — зло ответил Сафрон. — Сами вынудили меня к этому, так нечего бочку на меня катить. Будет хуже, коль я сам на вас всех бочку накачу. Не забывай, что у меня в Сурате мохнатая рука, а сам я не богатею, как все вы. Да иди ты к черту! — разозлился он и ушёл, не став слушать друга.

Отослал хорошую мзду, оставив себе всего три монетки золотом. Вскоре ожидал прибытия кассира с новой партией денег для закупки товаров. Готовил обоз с готовым товаром уже заваленным в складах. С обозом поехал сам, как и положено, взяв с собой Данила. Тот долго уговаривал друга, надеясь повидать остальных казаков, поделиться впечатлениями и надеждами, особенно с Акимом.

В Сурате дела Сафрона оказались вполне сносными и всё благодаря большому вкладу за последний месяц. Он даже встретился с Хетчером, который возглавил отдел по погрузке товаров на суда.