Остальное - судьба

— Давай-ка живей, — сказал Мастдай. — Не хочу я сегодня встречаться с кем попало. Допустим, что проводов нет, а я тебя пугал. Но нет моих сил дожидаться. Бегом! Вон к тем развалинам! Хоть в Зоне и не бегают…

Проводов, на счастье, не оказалось, но…

— Аномалия! — крикнул Печкин. — Прямо передо мной!

— Молодец, — сказал Мастдай и ловко разбросал несколько гаек с ленточками, обозначив границы «плеши». — Теперь пошли…

Строение, судя по кирпичам, было очень старое, без крыши, с узкими окнами.

— Батюшка говорил, тут часовня была, — сказал Мастдай. — Капличка по-здешнему. Ну-ка, глянь в свою оптику — кто там по нашу душу? А я здесь осмотрюсь…

Печкин вытащил бинокль. Никто живой за ними не шёл просто пылевой вихрь мотался туда-сюда по насыпи, словно решая — стоит с неё сходить или ну его? — Это ветер, — сказал Печкин. — Ветер поднимается перед грозой…

— Ну и у меня чисто, — сказал Мастдай. — А мог бы и кровосос притыриться… Иди сюда.

— Печкин! — рявкнуло в ушах. — Вы что там, спите? Где вы?

— Прости, Матадор, — сказал Печкин. — Я про связь-то забыл…

— Где вы?

— Мы у этой… У каплички кукуем…

— Знаю, — сказал Матадор. — Подежурьте там пока, я скажу… Мастдай меня слышит?

— Теперь слышит, — сказал Печкин. — Белого нашли?

— Нашли, — сказал Матадор. — Только не Белого и не майора. Снайпера мы нашли, судя по винтовке. Как я и предполагал, в районе водокачки. Там, собственно, одна винтовка и осталась от киллера — она собакам ни к чему…

— Вот и ладно, — сказал Мастдай. — Вот только непонятно мне, почему же винтарь-то бросили…

— Так снайпера, наверное, псы порвали ещё до того, как до него майор добрался, — сказал Матадор. — Или никуда наш служака не добрался… Так что на всякий случай посидите, место тихое, если без ума не шарахаться… До связи!

— До связи, — сказал Печкин. И спросил: — Мастдай, а как же они так быстро дошли? Ну, сколько мы там двигались — полчаса от силы…

— Это Зона, — сказал Мастдай. — Тут бывает.

И рассказал о том, как сталкер Софрон, вознамерившись переночевать на хуторе Барсуки, целую неделю перебирался через город, заросший бурьяном. Он шёл и шёл, останавливался для отдыха и сна, а к дому всё никак не мог подойти.

Кончился у Софрона провиант, кончилась вода, радиофаг кончился, и двигался Софрон уже ползком, а перед глазами торчали всё те же высохшие будылья, и не было им краю. Хотя хата была уже совсем близко, и на подоконнике стоял старый патефон с раструбом, и бесконечно лился оттуда гнусавый лирический голос:

Я понапрасну ждал
Тебя в тот вечер, дорогая,
Ещё не знал я, что чужая
Ты для меня.
Мне бесконечно жаль
Твоих несбывшихся мечтаний,
И только боль воспоминаний
Гнетёт меня…
Хотелось счастье мне
С тобой найти,
Но, к сожаленью, нам
Не по пути…

И на связь не мог выйти злосчастный сталкер, потому что враз разрядились все батареи в ПДА. Он и в воздух палил в надежде привлечь хоть чьё-нибудь внимание, а потом отключился. И привели его в сознание не иные кто, как Мастдай и Дуче, ещё не рассорившиеся. И спросили, в кого же он все рожки разрядил…

— А назад он не мог повернуть? — сказал Печкин.

— Тогда ещё хуже было бы, — сказал Мастдай, но почему, уточнять не стал. — Уж такое там место. А песенка эта все мозги ему выжгла не хуже Радара…

Печкин свернул за угол по малой нужде и воскликнул:

— Ура! Здесь и покемарить можно!

Мастдай встал за его спиной, схватил за плечи:

— Назад, дебил! Оружие к бою!

Перед ними высилась куча свежих опилок. Мастдай дал по опилкам очередь.

— В башку бей!

Кого в башку, хотел спросить Печкин, но тут опилки взлетели в воздух, и метнулась к сталкерам здоровенная тварь…

«Абаканы» стреляли и стреляли, пока тварь не затихла.

Печкин ничего не соображал, а Мастдай ничего не объяснял. Он пнул облепленную опилками тушу и сказал наконец:

— Оба мы дураки. Я — потому что здание не обошёл. Ты — потому что не подумал: откуда в Зоне свежим опилкам взяться? А кровосос третий с нами дурак, хоть и говорят, что кровососы умные. Он невидимым стал, а опилки-то его обрисовали! Хорошо бы ты покемарил!

И добавил:

— Кровососа всегда бей в башку! Хрен с ними, со щупальцами! Пусть их учёные сами добывают!

Печкин был спокоен, но знал, что страх придёт позже.

— Как-то уж больно быстро мы с ним управились, — сказал он. — В кино-то поединки вон какими долгими бывают… Регенерация, говорят, и прочее…

— Мы не в кино, — сказал Мастдай. — И не в книге. Бей в башку — и вся регенерация…

— Всё равно придётся расписывать схватку на три страницы, — сказал Печкин. — А то скажут — неубедительно…

— Те, которые пишут да снимают, — сказал Мастдай, — к Зоне и близко не подходили, развлекались в Зомбилэнде по профсоюзной путёвке. Конечно, в чучело можно до посинения стрелять, а оно всё ещё рыпаться будет…