Остан(т)ки осени

- Мне тоже ее очень не хватает, - призналась девочка, - ведь мы были подругами.

- Вообще-то, - мальчик удивился себе – он прямо посмотрел в глаза визави, - ты для нее скорее была рабыней, чем подругой.

Он сам не знал какой реакции ожидал от своих слов. Ему всегда было дискомфортно в обществе Морозовой.

Ей на глаза набежали слезы и ком встал в горле, подбородок слегка задрожал. Она никак не могла понять почему мальчик, в которого она была влюблена сколько себя помнила, так жесток с ней.

- Ты не знаешь, что говоришь, - едва слышно прошептала Даша, уставившись в пол.

- Тебе видней, - Петю обуревали двойственные чувства – с одной стороны, желание поскорее от нее отделаться, с другой – чувство вины за свою грубость.

- Ты не сможешь горевать о ней вечно, - придушив слезы, Морозова посмотрела парню в глаза, - к тому же… Она никогда не вернется.

- С чего ты взяла? – Поразился одноклассник, - здесь ее семья, ее дом… Рано или поздно она вернется, - убежденно проговорил он.

- Нет, - с меланхоличной улыбкой на губах Даша отрицательно покачала головой, четко проговаривая каждое слово, она будто пыталась впечатать их в его память. - Она никогда не вернется.

Она поняла, что сейчас говорить с ним – напрасно тратить время. Даша решила дать парню передышку, ему нужно многое обдумать, понять. Морозова кивнула своим мыслям и двинулась к кабинету – скоро должен быть звонок.

- Но я всегда буду где-то рядом, - незаметно для себя, сказала девочка вслух.

Петя удивленно смотрел ей в спину, убеждая себя, что ему только послышались стальные нотки в ее голосе. Она не может говорить так серьезно и так убежденно о том, что ее «подруга» никогда не вернется. «Никогда» - слишком опасное слово.

5

С исчезновения Иры Соколовой прошло ровно два месяца. Большинство одноклассников и сверстников да и просто школьников давно забыли о ней. Как всегда бывает – важны лишь действующие проблемы, ничто не стоит на месте.

Ноябрь принес с собой на удивление скудные снегопады. Впрочем, дни стояли прохладные. Да и материала для мало-мальски сносных снежков находилось. Даша Морозова шла с уроков домой. Ее гложил вопрос: пригласит ли Петя ее на вечеринку в честь дня рождения, которое будет в пятницу – уже завтра. И как раз когда она ломала голову над ответом, ей в спину прилетел твердый снежок. Она резко обернулась. Веселые глаза младших братьев Иры Соколовой смотрели на Морозову.

- Не смешно, ребята, - раздраженная, что ее задумчивость прервали, выпалила Даша.

- От Ирки тебе привет! – Крикнул младший из пацанят.

Даша живо вспомнила, как с утра вышла пораньше – закинуть письмо в ящик Соколовых.

- Спасибо, передавайте ей тоже, - попыталась улыбнуться девочка.

- А мы не можем, - тут же погрустнел старший – Женя, - у нас нет ее адреса.

- Мама очень без нее тоскует, - подхватил первый.

- Ага, и по ночам до сих пор в Иркиной спальне плачет, - вставил второй.

Взгляд Морозовой хаотично заметался по пространству вокруг. Совесть? Скорее страх о разоблачении… Или все же совесть? Братишки любили Иру, ее маме без нее грустно, наверное, и отцу плохо – он с Иры буквально пылинки сдувал. Даша всегда завидовала отношениям «подруги» с отцом, ведь у нее самой никогда таких не было.

- Вы меня простите, - Морозова заспешила прочь как можно скорее, едва не переходя на бег. – Мне пора.

Ты была лицемерной тварью. Лживой и лицемерной. Но после твоего ухода по тебе горюют. Интересно, а по мне после смерти кто-нибудь будет плакать, кроме мамы?

Даша нередко завидовала тем фантастическим киношным героям, которые могли взять да выключить свои эмоции. Ей бы очень хотелось уметь делать так же. Потому что когда перед тем как пойти на вечеринку к Пете, она свернула к «хрустальному гробу», но застыла в нерешительности в десяти метрах от него, внутри нее словно все похолодело. Морозова была готова поклясться – магия ее фамилии перенеслась на нее. Будто она тоже лежала там под стеклопластиком – спасибо двоюродному брату, которому пока ни разу в голову не пришло и вопросика. Хотя бы элементарного – зачем Дашке-девятикласснице лист стеклопластика с человеческий рост?

Иногда ей хотелось, чтобы ее поймали. Иногда казалось будто кто-то за ней следит, идет по пятам. Но она не думала о том, чтобы пойти и сдаться самой. Во-первых, ее мотивации тут же ее останавливали. Слишком много было сделано и слишком многим было пожертвовано. Во-вторых, конечная цель еще не достигнута. Нельзя останавливаться на полпути иначе не было смысла во всей кампании. А смысл должен быть во всем.