Останется память (СИ)

   Гевара уже нервничал. До срока, отпущенного им самим, оставалось всего ничего. Костя же наоборот - становился спокойнее с каждым отметаемым вариантом. Ведь чем их меньше останется, тем легче будет выбрать единственно верный. Костя, наконец, решился:

   - Хорошо. Договорились. Ты толкаешь меня в шлюз - прямо к противоположной стене. Так, чтобы я смог зацепиться у наружной двери. Показываешь меня целиком, а потом наезжаешь камерой на мое лицо. Кидаешь мне шлем. Я его ловлю, корчу рожи, показывая, как мне хочется жить, а сам прикрепляюсь к стене. Прикрепляю шлем. Только после этого! Убедившись! Что все в порядке! Ты открываешь наружный люк? Понятно?

   Команданте кивнул:

   - И как мне занять паузу?

   - Как-как? Болтовней! - огрызнулся Костя. - Еще раз всем напомнишь, что моя смерть - на совести Земли, ну и так далее, взовешь к их чувствам. Сделаешь трагическое лицо... Только не вздумай показывать общий план!

   - Дальше?

   - Дальше - всё. Воздух улетучивается, я - багровею, синею, задыхаюсь и помираю. Очень реалистично. И, не дожидаясь сигнала, надеваю шлем. Ты закрываешь наружный люк, останавливаешь запись - потом сотрешь лишнее - запускаешь воздух и вынимаешь меня оттуда. Нормально?

   Гевара с сомнением пожевал губами:

   - Нет же ничего другого. Значит, принимаем к действию.

   Косте стало страшно еще тогда, когда Эрнесто помог ему облачиться в скафандр. А уж когда команданте принялся толкать Шумова по коридору в направлении шлюза, снимая это на камеру, Костина решимость улетучилась без следа. Он даже поворачивался на лету, пытался что-то мямлить, но жестокий террорист лишь смеялся и толкал Костю дальше.

   - Это шлюз, - прокомментировал Гевара, когда они подлетели к тяжелой двери. - Я выбрал его потому, что он направлен в сторону Земли. И когда я открою наружную дверь, вы увидите себя. Со стороны. С расстояния триста шестьдесят километров. Посмотрите в свои лица. Посмотрите в лицо этого невинного, который погибнет по вашей милости.

   Открыв дверцу шлюза, Гевара протолкнул туда Костю, заметавшегося по тесному пространству, и установил камеру на штатив. После чего сказал:

   - По правилам, находиться в шлюзе разрешается только в космическом скафандре. Что ж. Не будем нарушать по пустякам.

   Он надел скафандр, захваченный им для себя, покрасовался перед камерой и подлетел к заложнику. Там Эрнесто заботливо прикрепил Костю к стене несколькими поперечными тросами, одновременно комментируя свои действия для будущих зрителей. Как он сказал, исключительно для удобства съемки. Потом Гевара вернулся к внутренней двери, закрыл ее изнутри и несильно послал Косте шлем. Костя уже ничего не мог возразить об изменении плана: запись шла вовсю, и приходилось с этим считаться.

   Полюбовавшись на привязанного заложника, Эрнесто сказал еще несколько слов на публику, убедился, что к выполнению плана всё готово, и приложил два пальца к виску. Костя мрачно смотрел на приготовления, повторяя про себя порядок действий: выдохнуть, подождать, надеть шлем...

   "Готов?" - одними губами спросил Гевара, надевая шлем и прикрепляясь к страховочным петлям.

   "Да", - кивнул Костя.

   Ручная система открытия створок находилась в прекрасном рабочем состоянии.

   Ураганный ветер почти мгновенно выдул весь воздух из шлюза, чуть не сорвав Шумова. Костя едва успел выдохнуть: после взрывной декомпрессии не выжил бы никто. Потом его рвануло в сторону, в глазах потемнело от боли, и он принялся отсчитывать секунды. Такие медленные. Такие короткие.

   ...Три... четыре...

   Холодно не было. Тело внутри скафандра распирало, но открытая шея и голова, казалось, ничего не чувствовали. Перед глазами у Кости очень быстро расплывалась темная муть, затапливая и Гевару, и внутреннюю дверь шлюза на противоположной стороне.

   ...Семь... восемь...

   Костя считал. Чуть ли не вслух, опасаясь сбиться и не успеть ухватить тот момент, когда нужно надеть шлем.

   ...Девять... де...

   Костина ладонь сомкнулась на шлеме, потащила его к голове и не донесла. Ему не хватило десяти секунд.

   Костя ушел. В черную бездну.

   Конечно, Гевара всё видел. Он не знал, что чувствует Шумов - наверное, ничего. Десять секунд ничего, двадцать секунд ничего, тридцать... Было совершенно понятно, что спастись сам Костя уже не сможет. Эрнесто снимал. Удерживал себя от того, чтобы не кинуться спасать Шумова, и снимал. Поздно спасать. Надо создавать шедевр. Второй раз вытерпеть это не сможет ни он, ни Костя.

   Отсчитав семьдесят пять секунд после открытия шлюза, Гевара отключил камеру, отцепился от петель и мощным толчком направил себя к Косте. Главным было - не промахнуться, не пролететь мимо, не попасть в широко распахнутый проем, в котором голубым шариком покачивалась Земля. Суметь всё сделать четко и быстро, с первого раза.

   У Эрнесто получилось. Он одним движением надел Косте шлем, вторым - пустил ему воздух, увеличивая давление, а третьим - закрыл шлюз. Оставалось пустить воздух общего воздухообмена и вернуться в отсек.

   И, наконец, выяснить состояние человека, пробывшего в вакууме полторы минуты.