Читаем ОстанкиНО полностью

ОстанкиНО

Артур Кангин

Девчушкам верно ужасно представлять, как мой кривой и огромный член врезается в их целомудренные вагины.

Это заводит!

После краткого мига любви чада идут под расстрел.

Это, извините за повтор, гуманно.

7.

Тысяча чертей!

Я не спас страну от вурдалаков Ленина, Дзержинского, Троцкого…

Из-за поганца Берии – потеря в пятьсот очков!

Да, в такой зачуханной стране трудно стать олигархом.

А это что за сукин сын с пятном на темени?

Какой-то Горбачев. Михаил…

В его времена я еще не родился.

Может, именно этот пятнистый дядька сделает из меня олигарха?

8.

Я дал им такие могучие рычаги, а они разбежались по норам.

Перестройка, ускорение, госприемка…

Нет, они захотели только власти и денег.

Жрать, жрать, жрать…

Ничтожества, гусеницы, насекомые.

А как они измывались надо мной?

Сначала лизали жопу, а потом плевали в лицо.

Холопы!

Ну, что ж…

Я сделал всё, что мог и умываю руки.

Живите, как хотите.

Валандайтесь в своей грязи.

Космос, балет, оборона – всё потеряно.

Я ухожу.

Прощайте!

Женюсь на какой-нибудь миллионерше и тихо доживу свой век.

9.

Ох, что же здесь началось!

Вывернулись какие-то накаченные бритые мальчики в золотых цепях.

Зашипели утюги на животах россиян.

Трели Калашникова подле Кремля.

Взрывы Мерседесов банкиров, бандитов, депутатов.

А потом робко, но всё набирая силу, замаршировала армия «новых русских».

Рядом же чеканила шаг армия бомжей и нищих.

Ну, теперь-то я точно проиграл…

Чем мне поможет дяденька Якубович в красном пиджаке?

Советует стать одним из трех персонажей.

Марьей Ивановной, Петром Петровичем или Абрамовичем.

Последний без имени и отчества.

Вот им-то я и хочу стать.

Нюх подсказывает.

10.

Когда мы с матерью вернулись домой, наш дорогой мальчик, наш Филя Жучко сидел за компом в плюшевом золотом халате.

Он кинул мне ключи и небрежно сказал:

– Папка, отгони от окон мой «Кадиллак».

Мы онемели.

А потом в комнату в припрыг ввалился целый табор цыган, а впереди всех – медведь в плисовой рубахе навыпуск, в красных шароварах.

Грянули семиструнные гитары, забренчало серебряное монисто.

На стол вскочила девица модельной внешности. Закрутила крутыми бёдрами. Бросила мне в лицо свой лифчик.

– Филя, что здесь происходит? – спросил я отпрыска.

– Я победил в вашей игре, – кротко взглянул наш сынок.

И стены нашей хрущебы пали!

Хлынула горько-солёная океанская вода.

А прямо на нас шла яхта.

Под алыми парусами!

За 300 000 000 долларов! Или евро!

Мы кинулись лобызать победителя.

– Что-то не раскусил? Опять, бляха муха, метафора?

– Не совсем. Филя Шмаков сейчас отвечает за все игры на самом Первом канале. Весь, подонок, в золоте ходит.

– Ты скажи писаке, чтобы всё-таки осторожнее с метафорой. А то не въезжаю. Да и народ не поймет. Проще надо быть. Проще! Как Пушкин писал? «Мороз и солнце!» Вот как надо писать. Метафоры применять лишь когда уж совсем невтерпеж.

– Понял, Сергей Сергеевич!

– Ну, не надо! Испугался, что ли? Просто – Серёга! Мы же подельщики, кореша! И давай-ка займись теми, кто на ящике мудрые афоризмы сочиняет. Они же под кантов, шопенгауэров косят. Лапшу вешают.

Компромат № 31
Духовный скалолаз

1.

Сценаристу Молодежного канала Роману Габаниа в магазине как-то попал в руки роскошный фолиант «Избранные афоризмы». Прямо на обложке наставление: «Раскрой на любой странице и следуй совету».

Открыл наугад и прочитал: «Живи каждый день, как перед казнью».

Хорошенькое дело!

И как же он должен жить?

Годы у него катились под горку весело, без горечи и без особых мыслей.

А тут перед казнью…

Роман позвонил в Останкино и, сославшись на семейные обстоятельства, взял двухнедельный отпуск.

Так куда бы он пошел, если бы через сутки пуля в лоб?

«В ресторан! К цыганам!» – воскликнул он про себя. Но воскликнул, так казать, фигурально. Цыган он не только не обожал, но и побаивался. В ресторанах почти не бывал.

Но надо же стряхнуть эту серую заунывность?

Надо же совершить в своей заурядной жизни внезапный поступок?

Итак, к цыганам!

Отправился в самый знаковый ресторан «Метрополь». Благо, деньжата водились. Скопил за годы существования по типу планктона.