Останкино. Зона проклятых

«Аристарх — часть этого пространства, плоть от плоти, это очевидно, — посматривая на него, думал Васютин. — Все эти изменения в его внешности — просто отражение текущих событий магазина. Что-то вроде бортового журнала. Каждая его клетка реагирует на изменения — вновь пришедших, ушедших, на провалы… Да Бог его знает на что еще. А потому он досконально знает, что и где происходит, как и полагается хорошему управляющему. Интересно, он понимает, как я сюда попал? Точно знает, что намеренно, так прямо и сказал. Но про кликушу ни слова. А может, потому и ведет меня к хозяину, что мне ведьма на фантом указала? А ведь между ними многовековая вражда. Ну, любопытству моему недолго осталось. Назад-то дороги нет… Сейчас моя главная задача — иметь широту взглядов, как сказал Аристарх. Если смогу избежать провалов — есть шанс дойти. А если не смогу… Как он там сказал-то? Лет сто не выберусь. Их там, наверное, очень много. Или… Или просто эти провалы по-другому сжирают время. Нырнул в детство на денек, вернулся — двадцать лет прошло. Пять раз нырнул — вот тебе сотня».

Тревожные размышления Васютина прервал управляющий, правый глаз которого за время пути стал еще больше.

— Ну, вот мы почти и пришли, — сказал он, сворачивая из узкого прохода меж стеллажей на просторную прогалину, разделяющую отделы. Напротив них, метрах в десяти, высилась нарядная арка из разноцветных шаров. Над ней, свисая с потолка на тросах, красовалась большая цветастая вывеска. «Все для праздников и торжеств» было написано на ней.

— Или это случайность, или хозяин с юмором, — сказал Кирилл Аристарху, глядя на надпись.

— Случайный юмор, — серьезно ответил тот. — Вряд ли нам суждено когда-нибудь свидеться, любезнейший Кирилл Андреевич. Прощайте! Скучать я по вам не стану, прошу великодушно простить за прямоту. И помните — в людей стрелять нехорошо, даже без злого умысла.

Васютин собирался попрощаться с монстром, да не успел. Аристарх вновь исчез со скоростью, недоступной человеческому глазу. Со стороны это походило на киномонтаж, но Кирилл знал, что его провожатый просто перешагнул в какой-то из коридоров многослойного пространства, где разворачивается другая трагедия.

Медленно вздохнув, Васютин шагнул в сторону арки из шаров. «Все для праздников, значит… Широта взглядов. Вполне возможно, что здесь провал может последовать за чем угодно, а не только за символичной вещью. Что же он имел в виду? Или просто так ляпнул?»

Остановившись в метре от секции, он размашисто перекрестился, поцеловал нательный крест и тремя быстрыми шагами оставил арку позади.

ПОВЕСТВОВАНИЕ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВОЕ

Слова «мертвые — наша паства», сказанные могучим рыжебородым монахом, прозвучали в стенах Свято-Данилова монастыря. Словами они оставались недолго. Спустя несколько мгновений они превратились в волю Божию, сковав высшей целью трех священников. Отныне общее дело поведет их сквозь суетные дни, наполнив жизнь смыслом, которого многие не имеют и тщетно стараются отыскать. Бессилие перед людским горем больше не будет глодать их души, день за днем пожирая крупинки веры в себя и в собственное предназначение.

Они станут служить чин отпевания усопших и божественные литургии. Не зная имен тысяч неупокоенных, лежащих в Останкине, они будут отпевать их по святцам, поименно. Трое монахов станут служить в останкинских церквях, раз за разом освобождая души, прикованные к этой земле.

Так было решено отцом Алексием и его соратниками. В тот же день он был принят митрополитом Московским в стенах Священного Синода. Беседа их была краткой, ведь они поняли друг друга с полуслова. Необходимо было лишь получить благословение и поддержку Патриарха да решить вопрос с доступом в закрытые храмы режимного района.

Спустя несколько часов, ближе к вечеру, митрополит Московский и отец Алексий прибыли на аудиенцию к патриарху. Его Святейшество ждал их, сидя на резной садовой скамейке, что стояла рядом с величавыми, высокими березами в дальней части патриаршей резиденции. Патриарх любил это место, где он нередко скрывался от мельтешащей мирской суеты, которую несли ему церковные будни. Он бывал здесь даже зимой, неспешно прогуливаясь мимо заснеженных берез. Его ближайшее окружение знало, что если патриарх назначил встречу на этой скамейке, значит, речь будет идти о чем-то таком, что превышает протокол и бюрократию.

Завидев гостей, Его Святейшество поднялся им навстречу, всколыхнув еле заметную охрану, стоявшую невдалеке. Приложившись к руке Верховного иерарха и получив его благословение, священники и Его Святейшество медленно двинулись по аллее, уходящей в глубь резиденции.

— Благой почин, братия. Жаль, что повод такой нам для этого понадобился, — сказал Патриарх, прерывисто вздохнув и огладив бороду.

— Отпевание будем служить по святцам — это единственный выход из положения, — пояснил ситуацию отец Алексий. Глава РПЦ согласно кивнул.