ОстанкиНО

Девки говорят, лови момент. Ну и что же, что он тебя держит только под столом? Ведь выбирает именно тебя.

Подруги правы, человек, который каждый день вышвыривает сотку евро, годится в мужья. Я не против. И возраст мой критический. Двадцать четыре! Всю жизнь не пробегаешь в официантках, щеголяя клетчатой юбкой. Всю жизнь не просидишь под столом.

Но мы же с ним не сказали еще друг другу и пары слов. Я только тружусь на коленках и ни гу-гу.

А взгляд у него ничего, величественный, хотя и мрачный.

Наверное, большой человек.

А может быть, очень несчастный…

Как ему еще не опротивел этот жалкий минет под столом?

Взял бы он меня лучше в жены. Я нарожала бы ему прелестных ребят.

И оральные утехи не забудем.

Но лишь по праздникам.

Должна же и я получать хоть какую-то радость?

5.

Расстался с очередным уродом, так и не понявшим что он теряет.

Если бы всё срослось, мы по уши были бы в шоколаде.

Не срослось…

Ну и чёрт с ним!

Провалялся целый день с книжкой Ницше в руках. Обожаю старика! Настоящий философ! Как у него? Мир полон ничтожеств, и лишь герой въезжает в поверженный город на белом коне.

На белом коне – это я.

Миллионы ничтожеств, плебеев, конечно, раздражают.

Но наплодили же небеса скорпионов, жуков, червяков… Значит, они кому-то нужны.

Как провести сегодняшний вечер?

Опять в «Старину Мюллера»? К кипящему пиву, коротеньким юбочкам и нежным губкам Настасьи?

Только от одной этой мысли мой жезл наполнился сокрушительной силой.

Замри, поверженный город!

Въезжает герой на белом коне!

6.

В «Старине Мюллере» было всё по-прежнему. Всё так же наяривали залихватские немецкие марши, в костюмах гестаповцев стояли навытяжку охранники. В коротеньких юбочках сновали официантки, держа в каждой руке по пяток кружек пенного пива.

Альберт выкушал рыбное ассорти и отведал жаренных шпикачек. С жадностью проглотил пару бокалов темного пива. Полученная недавно наличность ласково согревала грудь.

Пальцем поманил Настеньку.

Вот она, лапушка!

Тоненькие, но сильные ножки в черных чулках. Острая, совсем молодая грудь. Большой рот с припухлыми, такими старательными губами.

Анастасия отрицательно покачала головой.

Что за дерзость?!

Альберт, громоподобно оттолкнув дубовый стул, встал, взял девушку за руку.

– Выйдем на улицу, – попросила Настя.

А на улице бушевала весна. На ветках только что распустившихся лип горланили воробьи. Яро клаксонили автомобили. На небе ослепительным желтком купалось солнце.

– Сто евро мало? – нахмурился Альберт.

Девушка закусила губу, покраснела до самых маленьких ушек:

– Хочется других отношений.

Альберт от души рассмеялся:

– Да кто ты такая, чтобы требовать других отношений? Ты даже не догадываешься, кто я такой!

– Я, может, и маленькая. Но мой папа очень большой человек, – на ресницах Настеньки блеснули слезы.

– Кто же он такой? Метрдотель?

– Он первый вице-президент «Газпрома». Петрушкин фамилия.

Альберт вытаращил глаза:

– Как?

– Конечно, фамилия смешная. Пе-труш-кин!

Альберт грузно прислонился к бетонной стене:

– Я тоже Петрушкин…

– Ой, правда?

– Слушай, и мне хочется других отношений.

7.

Выяснилось, что Настенька в 17-ть лет поссорилась со своим вельможным папашей. Ушла из семьи. Отказалась от помощи. Работала курьером. Продавала окна. Теперь вот бегает в официантках.

– Ну, связи с отцом можно наладить, – мудро сощурился Альберт.

– А я не желаю!

– Захочешь… Выходи за меня замуж.

– Так сразу?

– А что тянуть? Я богат, молод, сексуально неутомим.

Настенька потупилась:

– Признаться у меня есть одна эротическая фантазия…

– Она станет реальностью!

– Правда?

…В зале кабачка наяривал бравурный марш. Под потолком вился слоистый дымок. Оглушил взрыв хмельного хохота.

Настенька пошепталась с метрдотелем, села за дубовый стол Альберта, расставила ноги.

Альберту кивнула под стол.

Что было делать?

Не все так просто было в жизни Альберта.

Газпромовский дядя был лишь предлогом, липой. Всего лишь однофамилец. Самое время превратить его в реальность. Это же подарок судьбы! Дядя наконец-таки станет родственником. Пусть и не родным. Но всё же!

Альберт смело нырнул под столешницу.

Перламутровая ракушечка была солона. Ничего, потерпим. Ради шоколадного дяди можно выдюжить и не это.

Настенька застонала, а потом протянула ему под стол салфетку.

Когда он выбрался на божий свет, она сунула ему в руку сто евро и усмехнулась:

– А замуж за тебя погожу! Петрушкин – дурная фамилия!

– Петя, а ты в «Старине Мюллере» был?

– Как-то не довелось…

– Забавно расписано! Девочки в мини-юбках. Ножки в черных чулочках. Темное пиво. Шпикачки. Эх, где моя молодость!

– Товарищ генерал, мы же женатые люди?

– Ну, да. Несомненно… За компромат спасибо. Этого Петрушкина надо сначала колесовать, а потом на дыбу. Шучу, шучу… Теперь, братец ты мой, возьмись за операторов. Что-то мы о них совсем позабыли. Вот где край непуганых идиотов! Самое время пугнуть.

– Ильфа цитируете?

– Любимый автор.

Компромат № 39 Тайские таблетки

1.

Телеоператора Максима Соколова раздуло от пива.