Останови часы в одиннадцать

— Отлично. Ты из какого концлагеря?

— Я из Бухенвальда, — ответил Хенрик.

— А я из Освенцима.

— Поздравляю.

— С чем?

— Ни с чем. Ты успел поправиться.

— Уже два месяца, — рассмеялся парень. — Когда вернулся?

— Неделю назад. Или немного больше.

— Может, лучше было остаться там?

— Не уверен.

— Семья? — догадался парень.

— И это, — ответил Хенрик. — Но их нет.

— Я, как пришел, сразу женился, — рассказывал освенцимец. — Дом — полная чаша. Никого не нашел, говоришь?

«Какого лешего ему надо?» Хенрик ответил равнодушным голосом:

— Вместо дома груда щебня. Попробовал разобрать, порвал брюки. Одному ничего не сделать. Да и зачем? Пусть себе лежит.

— Смывайся во Францию.

— Зачем?

— Насладишься жизнью. Разве ты не заслужил? Что тебя здесь держит?

— В общем-то ничего.

— А что будешь делать? — спросил освенцимец.

— Не знаю.

— Подыскиваешь работу?

— Нет.

— Что умеешь?

— Я мог бы работать учителем, но не хочу. Из-за этого мы и схлестнулись с уполномоченным.

— Ты прав! С детьми, за нищенскую плату — это не для нас. Мы должны пожить, черт побери!

«Еще один максималист», — подумал Хенрик.

— Не бойся, со мной не пропадешь, — заверил мордастый. — Бухенвальд не Бухенвальд, одним словом, лагерник — это главное. Чесек, — представился он.

— Хенрик.

— Умеешь водить машину?

— Не успел получить права.

— Но понятие имеешь?

— Как будто.

— Ну так иди. Иди, фраер, не валяй дурака.

— Подожди, — Хенрик сделал глубокий вдох. «Спокойно, не дать себя заговорить». — Куда я должен идти? К. уполномоченному?

— К нему. Там шеф и мои кореши.

— Шеф?

— Пан Мелецкий, доктор. Мы возьмем тебя в свою компанию.

— Что я должен делать?

— Ничего особенного. Шеф тебе объяснит. Надо уметь водить машину.

— Мне нужны брюки, — сказал Хенрик. — Я разорвал их, разбирая развалины.

Чесек начал смеяться:

— Вот лопух! Брюки! У тебя их будет десять, двадцать. Сколько хочешь. Положись на меня. Что они видели в жизни? Эти зеленые юнцы, фраера несчастные, только мы что-то и видели.

«Только мы, — мысленно повторил Хенрик. — Может, правда. Черт его знает».

2

— Вы надумали? — спросил уполномоченный.

Все четверо сидели на хрупком диванчике в стиле рококо. «Который из них шеф?» У стены лежало безногое кресло — не выдержало веса одного из этих верзил. Маленький шатен с прилизанными волосами, наверное самый главный, он очень энергичен, это его выделяет, а верзилы ему подчиняются, потому что они тугодумы.

— Кажется, есть какая-то срочная работа, — сказал Хенрик. Освенцимец поспешно вмешался:

— Пан доктор, это мой кореш, узник из лагеря, не из Освенцима, но свой парень, умеет водить машину.

Диван задвигался, энергичный мужчина с прилизанными волосами продолжал сидеть, зато поднялся верзила лет пятидесяти, с правильными чертами лица и мягкими светлыми волосами, в которых проступала седина. Он стал перед Хенриком и с минуту молча рассматривал его пронизывающим взглядом. Теперь уже не оставалось сомнения, что в этой группе верховодит он. Хенрик спросил:

— Что вы так меня рассматриваете, как будто покупаете?

— Не исключено, — ответил тот спокойно.

— Пан доктор, это мой кореш, — предупредил Чесек. — Лучшего не найдете.

Доктор обратился к уполномоченному:

— Мне нужны люди честные, смелые, готовые на всё.

— На всё? — удивился Хенрик.

— Что бы ни случилось! В моей группе военная дисциплина. Задача может оказаться опасной.

Хенрик спросил: — А брюки дадите?

— Что?

— Я спрашиваю: получу ли я брюки? Мне нужны новые брюки. Эти я истрепал на разборке развалин.

Доктор опять повернулся к уполномоченному:

— Боюсь, товарищ уполномоченный, что мы поедем без этого пана.

Чесек не отступал:

— Ерунда, пан доктор. Это свой парень, мой друг, я за него ручаюсь.

— Я не могу брать с собой людей, думающих только о материальной выгоде, — сказал доктор. — В нашем деле речь идет о большем.

«Еще один болтун», — решил Хенрик и сказал:

— Большего я не хочу.

— Только заработать?

— Только.

— Много? — спросил доктор.

— Сколько удастся.

Мелецкий повернулся к уполномоченному: — Что вы об этом думаете, товарищ?

— Отвечаете вы, пан Мелецкий. Лучшего вы здесь не найдете.

— Благодарю вас. — Хенрик поклонился уполномоченному. Спросил доктора: — Что за работа?

— Сейчас. Документы?

— Нет.

— Ну что-нибудь есть?

— Ничего.

— Свидетели?

— Нет.

— Семья?

— Погибла.

— Вам можно верить? — спросил с иронией доктор.

— По-моему, да.

— Почему?

— Я даю вам честное слово.

— Ах да, честное слово!

Доктор повернулся к уполномоченному. Уполномоченный ответил выразительным жестом: брать.

Хенрик придвинул к себе позолоченное креслице.

— Что придется делать? — спросил он.

Уполномоченный достал из полевой сумки карту и разложил ее на столике. Хенрик наклонился над ней. Трое мужчин с диванчика поднялись и встали за его плечами.

— Грауштадт, — показал уполномоченный точку на карте. — По-нашему Сивово.

— Не слыхал, — сказал Хенрик.