Останови мое падение

– У меня есть другая теория. Но у меня пока не было возможности её проверить. Нет необходимых реагентов.

– Продолжай.

– Она немного притянута за уши.

– Больше чем пришельцы и мутанты?

– Может быть.

– Я слушаю.

Она заерзала в моих объятиях.

– Ты же знаком со структурой ДНК: две сахаро‑фосфатные спирали, соединённые парами оснований, содержащих генетическую информацию. В природе парами оснований являются аденин и тимин, цитозин и гуанин. Но люди смогли синтезировать другие основания и внедрить их в ДНК и РНК. А на рубеже веков группа учёных из Берна даже создала целую бактерию, использующую нестандартные основания.

– Хочешь сказать, они переписали генетический код?

– И да, и нет. Они сохранили код, но изменили кодовый набор символов, просто заменили каждую старую основу, причём везде. Самым трудным было не создать нестандартную ДНК, а приспособить остальные клетки к её распознаванию. Должны были быть изменены рибосомы, преобразующие РНК в протеины, и им пришлось переделать почти все энзимы, взаимодействовавшие с ДНК или РНК. К тому же, нужно было найти способ создания новой клеточной основы. И, конечно, все эти изменения должны были быть закодированы в генах. Смысл этого эксперимента был в том, чтобы избежать опасений, связанных с методами искусственных ДНК, ведь если бы произошла утечка этих бактерий, их гены никогда не проникли бы ни в какие природные штаммы, никакой организм не смог бы их использовать. И всё равно, вся эта идея оказалась неэкономичной. Нашлись более дешёвые способы, соответствующие новым требованиям безопасности, а работа над преобразованием каждого нового вида бактерий, который мог бы потребоваться биотехнологам, была слишком масштабной и тяжёлой.

– И к чему ты клонишь? Говоришь, эти бактерии всё ещё где‑то здесь? У этого насильника какое‑то мутантное венерическое заболевание, которое путает ваши тесты?

– Нет, нет. Забудь про эти бактерии. Представь, что кто‑то пошёл дальше, и проделал то же самое с многоклеточными организмами.

– А что, кто‑то это сделал?

– Не в открытую.

– Думаешь, кто‑то тайно проделал это на животных? А что потом? Опыты с людьми? Ты думаешь, кто‑то вырастил человеческое существо с альтернативной ДНК? Я с ужасом посмотрел на неё. Это – самая отвратительная вещь, какую я когда‑нибудь слышал.

– Не стоит так волноваться. Это просто теория.

– Но какие бы они были? Чем бы питались? Они смогли бы есть обычную пищу?

– Конечно. Все их белки состояли бы из тех же аминокислот, что и наши. Им бы пришлось синтезировать из прекурсоров в пище нестандартные основы, но обычным людям приходится синтезировать стандартные основы, так что в этом нет ничего такого. Если бы все детали были тщательно проработаны, если бы все гормоны и ферменты, связывающиеся с ДНК, были надлежащим образом модифицированы, эти люди совершенно не были бы больны или уродливы. Они бы выглядели абсолютно нормально. Девяносто процентов клеток их тела были бы точно такими же, как наши.

– Но зачем вообще это делать? Бактерии были созданы с определенной целью, а какое мыслимое преимущество даст человеку обладание нестандартной ДНК? Кроме возможности обманывать криминалистические тесты?

– У меня есть одна мысль: у них был бы иммунитет к вирусам. К любым вирусам.

– Почему?

– Потому что вирусу нужен клеточный механизм, работающий с обычными ДНК и РНК. Вирусы по‑прежнему смогли бы проникать в клетки таких людей, но, будучи внутри, они были бы неспособны размножаться. В клетке, полностью приспособленной к новой системе, вирус, состоящий из стандартных основ, будет просто бессмысленным мусором. Ни один из вирусов, поражающих обычных людей, не смог бы навредить тому, у кого нестандартная ДНК.

– Ладно, пусть эти гипотетические специально выведенные дети не могут заболеть гриппом, СПИДом или герпесом. И что? Тот, кто действительно хочет уничтожить вирусные заболевания, сконцентрировался бы на методах, подходящих для всех: дешевых лекарствах и вакцинах. Какая польза от этой технологии в Заире или Уганде? Это просто смешно! Ну сколько людей, по их мнению, захотят заводить детей таким способом, даже если смогут себе это позволить?

Лорейн странно смотрит на меня, а затем говорит:

– Очевидно, это только для богатой элиты. Что касается других способов борьбы: вирусы мутируют. Появляются новые штаммы. Со временем любое лекарство или вакцина могут потерять свою эффективность. А такой иммунитет навсегда. Никакие мутации не смогут создать вирус, состоящий из чего‑либо иного, кроме старых основ.

– Конечно, но эта «богатая элита» с пожизненным иммунитетом – в основном к заболеваниям, которые они и без того имели мало шансов подхватить – она же не сможет иметь детей, так ведь? Не обычным способом?

– Смогут, но только с себе подобными.

– Только с себе подобными. Что ж, лично мне кажется, что это довольно серьезный побочный эффект.

Она смеется и вдруг расслабляется.