Остановись, мгновенье, ты ужасно

Глянув на толстый слой пыли, лежащей на полированной мебели, Багира подумала о том, что как видно Мамедов не так часто бывает здесь. Скорее всего, тогда, когда привозит сюда очередную проститутку, вот так же, как привез ее.

Мамедов провел ее на кухню, выставив на стол бутылку легкого сухого вина и тарелку с виноградом.

– Ты вроде говорил, что везешь меня не для застолий? – напомнила Багира, давая понять тем самым, что не худо бы сразу перейти к постельной сцене. К подобным застольям с дерьмовой выпивкой и такой скудной закуской она не привыкла.

Мамедов заулыбался.

– Вообще-то, одно другому не мешает. Ванна у меня здесь, – указал он на дверь. – Иди, ополоснись.

Багира вошла, заперлась изнутри. Не любила, когда мужчины подглядывают за таинством омовения женского тела. Хотя многих это возбуждает. Встречались ей такие. Прежде, чем уложить в постель, вдосталь наглядятся на интимные женские места, а уж потом, давай.

Минут через десять она вышла из ванной, ожидая, что Мамедов уже лежит в постели. Но оказалось, он сидел на кухне со стаканом вина в руке. Увидев ее, налил и ей стакан.

– Присядь. Это хорошее вино. Оно дает силы для бурного секса, – улыбнулся он. – Возбуждает.

Багира ломаться не стала. Села. Взяла стакан, посмотрела в янтарную жидкость. Судя по запаху, вино и в самом деле неплохое.

– Пей, – сказал Мамедов, по глоточку отпивая из своего стакана.

Багира выпила. Последний глоток выплеснула изо рта, почувствовав, что вырубается прямо здесь, за столом. Веки против ее воли стали слипаться, а сознание отключаться.

Мамедов подхватил ее на руки, чтобы она не упала и не ударилась головой об стол. Отнес на диван.

Он и не думал подглядывать за Багирой, пока она была в ванне. Стоило ей войти и запереть дверь, как он быстро откупорил бутылку с вином. Налил себе стакан. Потом достал из кармана пачку с таблетками, три штуки из которых бросил в бутылку. Потряс бутылку в руках, чтобы таблетки побыстрее растворились.

Теперь оставалось сделать вид, что в ожидании Багиры он сидит и попивает вино. За этим дело не встало. Несколько глотков не повредили, а скорее придали уверенности. Заниматься с ней сейчас сексом Мамедов и не помышлял. Ему надо было усыпить ее.

Усадив женщину за стол, он налил ей вина с подмешанным снотворным. Долго ждать, пока она уснет, ему не пришлось. Таблетки подействовали почти сразу. И после того, как Багира уснула, он тщательно обыскал ее. Ощупал одежду. Осмотрел сумочку. Кроме паспорта с Воронежской пропиской и губной помады в ней ничего не было, и это вызвало не то, чтобы разочарование, скорее, заставило призадуматься. Не похоже, чтобы она работала на ментов. Хотя такое опасение поначалу у Мамедова было, и прежде, чем привезти ее сюда, он попетлял по улицам города, высматривая, не приставили ли менты к нему «хвоста».

«Хвоста» не было. Как не было в ее одежде спрятанных «жучков» и прочих подслушивающих устройств, которыми иногда так любят пользоваться менты.

Внимательно пролистав паспорт, Мамедов убедился, что он подлинный, и это тоже вселяло уверенность, что выбор он сделал правильный. Судя по всему, эта Багира, женщина решительная и будет достойной заменой той наркоманки, которой пришлось пожертвовать на автобусной остановке. Дуреха думала, что ей будут вкалывать дозы героина просто так. А еще у Мамедова появилось сомнение насчет наркоманки, что в нужный момент она подведет. Наколов ее наркотиком, он велел ей подойти к автобусной остановке. Она даже не подозревала, что лежит у нее в сумке. И он ей не сказал. Не за чем было говорить. Она просто должна была делать, то, что он ей приказывал. За это она получала дозы. Но дозы пришлось сократить после смерти Левчука, отдать которого майору Туманову, Рустам Мамедов не мог.

Череда неудач, вызывала в нем настороженность. Раньше все было по-другому. После каждого взрыва, городская прокуратура возбуждала уголовные дела. Сотрудники ФСБ пытались отыскать свидетелей, очевидцев происшедшего. И они, как правило, находились. Но никто из них не знал доподлинной правды. Психика человека так устроена, что после случившегося взрыва, она воспроизводила в памяти лицо или облик другого человека, увиденного буквально перед трагедией и по какой-то причине не понравившегося. Это зависело и от настроения, от выражения лица того человека, от его одежды, внешнего вида зачастую вызывавшего раздражение. Тем подозрительным человеком мог быть кто угодно: мужчина, женщина, бомж, или просто кто-то случайный, на ком концентрировалось внимание будущего свидетеля.