Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942

Сосредоточение танков перед Зайцевой Горой немецкая разведка конечно же засекла тут же. Сведения легли на штабные столы. Как результат – концентрация на южных и юго-восточных склонах высоты 269,8 противотанковой артиллерии, в том числе 88-мм зенитных орудий и 50-мм противотанковых пушек, весьма эффективных против наших Т-34. Последняя, к примеру, имея низкую посадку и многие другие качества, которые необходимы для такового вида оружия на передовой, в условиях необходимости маскироваться, оставаться невидимым и малоуязвимым во время боя, пробивала броню наших танков с расстояния 500 метров – до 91 миллиметра, с расстояния 1000 метров – до 68 миллиметров.

Сюда же, к Зайцевой Горе и окрестным деревням, составлявшим цепочку, а точнее, фронт опорных пунктов с тщательно продуманной системой огня, были стянуты резервы. Как всегда, немцы расположили их не линейно, а в несколько эшелонов. Ударные мобильные части, как правило, располагались позади и, в случае необходимости, появлялись и развертывались там, где было необходимо. Рокада – Варшавское шоссе – давала прекрасную возможность использовать этот прием отражения атак противника с высочайшей эффективностью.

Генерал Болдин продолжал последовательно, по мере поступления, бросать резервы в бой. Генералы Цорн и Бреннеке с той же последовательностью отражали эти атаки. Горели наши новенькие тридцатьчетверки, в снега под Зайцевой Горой слоями ложились бойцы-забайкальцы. После очередной неудачной атаки убитых, а иногда и раненых с нейтральной полосы не выносили. Снег засыпал их, делая окрестный пейзаж снова идеальным, почти мирным. Новая атака – и новый слой окоченевших трупов принимали склоны Зайцевой Горы…

Вот странички из дневника бывшего командира взвода связи 170-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии младшего лейтенанта М.А. Аллера:

«7 апреля 1942 года 170 с. п. в составе 58 с. д. железнодорожными эшелонами прибыл на станцию Дабужа, Мосальского р-на, Смоленской (ныне Калужской) области. Затем пешими колоннами отправились в район боевых действий.

Во время передвижения мы видели, вместо деревень, торчащие из-под снега печные трубы.

На подходе к боевым позициям в лесу противник открыл, по еще не развернувшимся колоннам полка, мощный артиллерийский минометный огонь. Это было ужасное первое боевое крещение. По всему лесу раздавались стоны и крики о помощи. Еще не заняв боевых позиций, 170-й стрелковый полк в первый день понес колоссальные потери убитыми и ранеными.

В условиях весенней распутицы, болотистой местности и бездорожья обозы и кухни отстали. Наступил голод, который мы испытывали все время. Мы стали поедать дохлых и убитых лошадей. Было ужасно противно есть эту конину без соли. Пили болотную воду и воду из луж растаявшего снега, где нередко лежали трупы. У нас были пробирки с таблетками хлора, но пить воду с хлором было еще противней.

После кратковременной обороны в лесу мы заняли деревню Фомино-1, откуда стали вести атаки на противника, с целью овладеть сильно укрепленным пунктом Фомино-2 и высотой 269,8 и в дальнейшем перерезать Варшавское шоссе у деревни Зайцева гора. В упорных боях с большими потерями нам удалось занять южный склон высоты 269,8. Немцы занимали выгодные позиции на большей части этой высоты. С гребня высоты вся наша оборона просматривалась на всю глубину болотистого луга. А за обратным склоном у противника были сильно укрепленные позиции. Особенно выгодными позициями у немцев были Зайцева гора и высота 269,8. В полном распоряжении у них было Варшавское шоссе. Лесистый участок позволял беспрепятственно скрытно маневрировать, быстро перебрасывать живую силу и технику по шоссе. Мы же занимали подножие южного склона высоты 269,8. Позади простиралось болото Шатинский мох – мы были у немцев всегда на виду.

Каждый день с утра до наступления темноты наши позиции непрерывно подвергались артиллерийским и минометным обстрелам, которые точно корректировались висящим над нами самолетом-корректировщиком «Рама». Почти каждый день происходили массированные авиационные налеты. После сильной бомбежки из самолетов на бреющем полете открывался пулеметный обстрел наших окопов. На кладбище Фомино-2 расположились немецкие снайперы, которые не давали высунуть голову из окопов. Нам приходилось иногда справлять большую нужду на саперную лопатку и выбрасывать ее за бруствер окопа. Ночью мы не спали, занимались укреплением обороны. В это же время была возможность вынести тяжелораненых и принести к нам на передовую жидкую водичку горохового концентрата и 1–2 сухаря на человека. Численный состав батальона на передовой из нескольких сотен за 2–3 недели сократился до нескольких десятков человек. Радиосвязь на передовой отсутствовала из-за того, что немцы ее четко пеленговали, тем самым обнаруживалось расположение наших командных и наблюдательных пунктов. Проводная телефонная связь, несмотря на постоянные обрывы из-за артиллерийских и минометных обстрелов, работала нормально.