Остановка в Чапоме

Собственно территории района, протянувшейся на триста с лишним километров на восток полуострова, как бы не существовало. В газете печатали сводки по надою молока, по заготовкам сена, отмечали какие-то мелкие события, но все это лежало на периферии районной жизни. К своему удивлению, Георги обнаружил, что никто в Умбе - ни в райкоме, ни в райисполкоме - словно и не подозревает об идущей уже третий год в районе межхозяйственной кооперации, как если бы дело происходило на другой планете или за рубежом. Поездив по району и покопавшись, поговорив с людьми, вникнув в дела колхозов и их председателей, новый редактор "Терского коммуниста" не мог не заметить, что на колхозы Берега смотрели как на досадное наследие прошлого, от которого надо было как можно скорее освободиться.

Было еще много другого "странного", если пользоваться терминологией предшествующей эпохи, о чем следовало писать и с чем надо было бороться. Беда заключалась в том, что никто этого делать не собирался и не хотел. Здесь был свой насиженный районный быт с крепко сидящим начальством, за десяток предшествующих лет подобравшим на все посты нужных ему людей, которых секретарь райкома знал насквозь и полностью держал в своих руках. Скандалы, исключения и смещения с должности происходили, только если кто-нибудь уж очень сильно проштрафится, подставив под удар свое руководство, забудет о субординации или заглянет в соседний "огород". Тогда наступала расправа быстрая и впечатляющая. Неугодные заместители предрика оказывались на следующий день пильщиками леспромхоза. Но "игры" велись в собственном кругу, и серьезных протестов не было.

Последнее обстоятельство, как видно, и обмануло журналиста, который решил, что главный редактор районной газеты может потягаться с умудренным опытом секретарем райкома и председателем райисполкома в их собственных владениях. Первые заметки о колхозных проблемах и о необходимости благоустройства давно запущенных сел были приняты если не с улыбкой, то со снисходительной усмешкой. Однако, набравшись духа, Георги напечатал в последних номерах года подряд три полосы под общим заголовком "Письма с Терского берега". Не скажу, что это было уж очень смело. По нынешним временам, вероятно, такой материал мало кто заметил бы, будь он напечатан в одной из центральных газет. Но времена такие только еще наступали, в провинцию они и сейчас не дошли, поэтому вполне лояльные очерки о действительных нуждах поморских сел, написанные в очень умеренных выражениях, показались прокламациями, призывающими к свержению местных царьков.

Тогда Георги смог увидеть, как принявший его "дружеский круг" районной элиты вдруг слился в единую стаю. В течение одного дня он получил строгий выговор с занесением в учетную карточку и решение о несоответствии занимаемой должности. Одновременно была лишена работы его жена. Нет, не за "Письма с Терского берега", избави бог! За то, что она была оформлена на работу в районном центре, сохраняя прописку в Мурманске. Об этом знали все. Больше того, сам районный прокурор с благословения секретаря райкома посоветовал Георги сделать именно так, поскольку закон этого категорически не запрещал, а главное, как выяснилось теперь, это давало возможность держать нового редактора газеты "на крючке". Расправа была короткой и жесткой и у всех окружающих вызвала бурю веселья. В самом деле, ну кто бы додумался идти против крепко сплоченных рядов людей, державших в своих руках район? Неужели мог найтись такой человек, который всерьез бы решил, что ему будет позволено подрывать основы местной власти и благополучия? Вчерашние "друзья", собравшиеся в кабинете первого секретаря райкома, с самым серьезным видом упрекали журналиста в отсутствии партийной совести, делячестве, попытках обойти закон... Да, это был тот же самый произвол, который именно в это время в полной мере испытывал Тимченко и который вскоре должен был испытать Гитерман.

Судя по тому, что мне довелось слышать, этот же произвол обрушился на голову Стрелкова, председателя колхоза "Волна" в Чапоме, куда мы теперь летим. Во всяком случае, исключать из партии и отдавать Стрелкова под суд должны были те же люди, что исключали Георги. И Медведева, первого секретаря райкома, и Шитарева, председателя райисполкома, я знал, и они на меня производили самое благоприятное впечатление, как, впрочем, и Гитерман, и Несветов, и - не сомневаюсь - произвел бы генерал-майор Данков, от которого исходило распоряжение "готовить" Гитермана к полному "чистосердечному признанию" с помощью посаженных в камеру уголовников.