Останься

– Ау! – жалуется Дженни, прикрывая ухо. – Спокойнее. На U2 было не так громко.

– Прости.

– НО ФАНАТЫ ХОККЕЯ НЕ СДЕРЖИВАЮТСЯ! – ревет женщина сзади. – ПОКАЖИ ИМ, БЛЕЙКИ! НАДЕРИ ЕМУ ЗАДНИЦУ!

– ДА! – ликую я. – ЗАВАЛИ ЕГО, КАК ДЕВЧОНКУ НА ВЫПУСКНОМ!

– Вот это да, – говорит Дженни, глядя на меня удивленными глазами. – Я знала, что ты фанатка, но не знала…

Она не успевает закончить предложение, потому что «Торонто» пробиваются к воротам. Уэсли передает шайбу Эриксону, он бьет и… Моя кровь застывает в жилах.

Ее парируют. Вратарь эффектно отражает удар краем перчатки, а защитник отправляет шайбу дальше.

– ОТЛИЧНАЯ ПОПЫТКА! – кричит Дженни на общем подъеме.

Следующие двадцать минут игра идет так насыщенно, что мы не думаем больше ни о чем. Первый тайм пролетает мощным вихрем. Наши парни не забили, но «Буффало» приходится несладко.

– Семнадцать бросков по воротам, – ворчит Дженни. – Видимо, их вратарь сходил с утра в церковь или что-то вроде того.

– Не важно, – у меня охрип голос. – Мы победим сегодня. Я это чувствую.

Мы забегаем в дамскую комнату и покупаем еще две банки пива. Камера поцелуев делает свои делишки, но я не смотрю на экран. Сегодня я не разведенка в двадцать семь. Сегодня я тусовщица с желанными билетами на лучшую игру в мире.

И в кои-то веки вселенная заодно со мной. Мы забиваем трижды во втором периоде и дважды – в третьем. Мэтт Эриксон забивает гол и зарабатывает очко за результативную передачу. Оба раза я кричу что есть мочи. «Буффало» отстают, и за три минуты до конца игры наши ведут со счетом 5:2.

Уставшая и потная, я смотрю, как мои герои выстраиваются для еще одного вброса. Они знают, что принесут домой победу, и весь стадион замирает в ожидании.

– Вау, – выдыхаю я и обмахиваю свое разгоряченное лицо. – Это так заряжает. Я уже больше года не…

– Занималась сексом? – заканчивает за меня Дженни.

– Не ходила на хоккей, – исправляю я, хотя и ее вариант подходит.

– Эй! – Дженни возвращает мое внимание к арене. Естественно, мой взгляд тянется к любимому игроку. – Эриксона удаляют за подножку.

И правда, комментатор объявляет малый скамеечный штраф. И внезапно объект моих воздыханий едет прямо на меня, выглядит он очень угрюмо. Никогда еще я не была к нему так близко. И то, как его плечи двигаются при каждом шаге, будит во мне необычный голод.

Это странно, что у меня фетиш на плечи? «Соберись», – говорю я себе, когда он опускается на скамью. Это просто его подкладки. Но от этого становится только любопытнее, как он выглядит под ними.

И в этот момент он поворачивает голову.

– Боже мой! – пищит Дженни.

То же самое думаю и я. Я в некотором роде застыла. Как какая-нибудь жертва мистера Фриза из комиксов, которые собирает Джексон. Я осознаю, что пялюсь на него и, вероятно, сижу с отвисшей челюстью. Но эти серые глаза! Такие будоражащие. Его фотографии в прессе не врут. [9]

Я чувствую шевеление слева – со стороны Дженни. Но я не смотрю на нее. Все еще не могу пошевелиться.

А затем – клянусь богом – его чувственные губы складываются в улыбку, и он возвращает взгляд на лед. И мое наваждение спадает. Я поворачиваюсь к Дженни и собираюсь что-то сказать. Она все еще держит свой плакат. Нет – она держит другой плакат.

– Господи. Что ты наделала?

– Просто маленькая смешная шутка, – говорит она и прячет плакат под сиденье.

– Дженни! – Я едва дышу, пытаясь удержать ее руки и взглянуть на надпись еще раз.

«ХТЭ СВОБОДНА!» – кричит плакат.

– Что… О боже. Ты не могла этого сделать! – От стыда меня бросает в жар.

Быстро, как ниндзя, она перехватывает мои запястья.

– Дыши, ладно? Он назвал тебя милой, ради всего святого. Я просто слегка его подтолкнула.

– Он клиент!

– Мне плевать! Это твоя жизнь, Хейли. Другой не будет. Прежняя Хейли была самой уверенной женщиной, которую я знала. Верни мне ее, ладно? Перестань поджимать хвост, как обиженный щенок, и закрути роман с этим мужчиной. Умоляю тебя, ну же. Любые дрожикания того стоят.

– Любые… Что? – Дженни нравится выдумывать слова, но сегодня я слишком потрясена, чтобы разгадывать их значение.

– Волнения. Бабочки в животе. Ты от одного его взгляда почти заработала аневризму.

– Неправда. – Вообще-то, правда. – Только тогда, когда я увидела твой дурацкий плакат.

Дженни только ухмыляется. Звучит финальная сирена, и пятнадцать тысяч фанатов встают с мест, чтобы поздравить свою команду.

Что ж. Даже если я умру от стыда, когда получу следующее сообщение Снайпера87, по крайней мере, мы победили «Буффало».

Чрезвычайная ситуация за завтраком

Мэтт

ХТЭ свободна.

На следующее утро после игры я все еще хихикаю себе под нос. Сама идея с плакатом была забавной, но ярко-красные щеки женщины, сидящей рядом с той, что держала его? Это было бесценно.