#останься дома и стреляй!

– Надюшка, так кто мешает? Гуляй, с подружками встречайся! Пропуска у тебя не истрачены. Да и никто на улицах особо не ловит.

– Ну, это не то, – вздохнула она. – Ты-то для дела ездишь. А мне какой смысл просто так рисковать?

– Я вообще врачом хотел стать. Как мама, – напомнил Полуянов. – Сидел бы сейчас в красной зоне. Месяцами тебя не видел.

– Наивный! От меня так просто не избавиться. Я бы к тебе санитаркой пошла. Или волонтером.

– Ну, пойди просто так в волонтеры. Чтобы не скучать.

– Не, Дим, я трусиха. Вирус сейчас где угодно зацепить можно. Да и дома есть чем заняться. Вот, кулинарную квалификацию повышаю!

Она прилепила на лицо улыбку:

– Пойдем скорей на кухню. Сегодня плов по эксклюзивному узбекскому рецепту.

Полуянову чрезвычайно нравилось, что Надя – пусть тосковала без своей библиотеки и жаловалась на монотонность бесконечного домашнего хозяйства – от готовки не уклонялась. Больше того: баловала его по преимуществу ресторанными блюдами. Еще и стол сервировала с элементами гламура. Обязательно вода со льдом в хрустальном кувшине, кольца для салфеток в интернет-магазине заказала, свечи почти каждый вечер.

Пиво Дима пить перестал – после того, как Горгона сказала: пенный напиток изменяет лицо так, что очень быстро перестаешь помещаться в кадре.

Но поглощать кулинарные шедевры без хорошего вина Полуянов считал святотатством. Интернет и примеры знакомых пестрели историями, как народ на изоляции откровенно пьянствует, поэтому они с Надей решили: максимум по бокалу. Сначала казалось мало, но очень скоро оба научились пить по глотку и наслаждаться букетом.

– А я вчера коньяк употреблял, – вдруг вспомнил Дима. – С твоим Бардиным.

– Я унюхала, – фыркнула Надя. – Но тактично промолчала.

– Он после интервью предложил, очень настойчиво. И, кстати, выпил одним махом. Рюмку сразу в посудомойку. Как будто с искушением боролся, чтоб еще одну не налить. А сегодня ни по каким телефонам не отвечает. Ты вроде его поклонница. Не в курсе: твой кумир, часом, не запойный?

– Мой кумир Брэд Питт, – фыркнула Надя. – А это обычный хороший артист. За его биографией я не слежу, хотя насчет алкоголя что-то вроде слышала…

Митрофанова наморщила лоб:

– Хотя нет, это не про пьянство. Несколько лет назад у Бардина был нервный срыв. Он даже в клинике лежал какой-то частной. Там, кстати, и с женой познакомился. Она медсестра.

– Да ты что! – удивился Дима. – Видел я его жену. Элегантная особа по имени Кассандра. Никогда бы не подумал, что она медсестра.

– Ну, за чужой счет несложно быть элегантной, – парировала Надя.

– Супруга, кстати, имеет на скуле внушительный кровоподтек. И губы распухшие – явно не от поцелуев, – задумчиво изрек Дима. – Официальная версия: упала на теннисном корте. А мне показалось – кулаком залепили. Как думаешь, Бардин мог?

– Ой, Дим! Ну что ты, как желтая пресса!

– Панина вспомни. Или Башарова.

– Я не уверена, что они били. А Бардин, чтобы ты знал, джентльмен. Он вообще не выносит, когда женщины плачут.

– Ты откуда знаешь?

– Так все газеты писали! На прошлом «Кинотавре» продюсер, не помню фамилию, над подружкой своей изгалялся. А Бардин ему в ухо врезал – за то, что женщину до слез довел. Даже уголовное дело было, но потом примирились. И официальные извинения, заметь, принес именно продюсер.

– Все-таки, Надька, ты в Бардина влюблена, – подколол Дима.

Ждал, что начнет возмущаться, но библиотекарша лишь вздохнула:

– Что еще делать, Дим? Дома сижу, сериалы смотрю. Только и остается о симпатичных актерах мечтать.

– Ладно, про Бардина можешь мечтать, – разрешил Дима. – Он мне тоже показался нормальным. И Горгона сказала, что в моем материале чувствуется авторская симпатия.

* * *

Завтрак на следующее утро специально подстроили к десяти пятнадцати и провели перед телевизором. Надя разглядывала красавца актера с неприкрытым восторгом. Но – к Диминому удовольствию – и журналиста постоянно нахваливала:

– Сейчас, в профиль, смотришься просто шикарно. А какой вопрос задал интересный! Полуянов, бросай ты свою газету, иди в телезвезды!

Да, без ложной скромности следовало признать – интервью, да еще самое первое в жизни, решительно удалось. Все в меру: уюта, теплоты, умного, ехидного, бытового.

– На вас обоих прямо хочется смотреть и смотреть, – подвела итог Надя.

А едва программа закончилась, у Димы немедленно зазвонил телефон.

Первой с удачным эфиром его поздравила Горгона. Вторым в очереди оказался лично главный редактор – хвалить не стал, зато порадовал премией. И дальше звонок за звонком – в том числе последовали два предложения о работе на телевидении.

Только от самого Бардина (как и от его пиар-менеджера) – никакой реакции. Полуянов-газетчик давно привык не ждать похвал от героев своих публикаций. Но в тележурналистике он только начинал и приятное от героя сюжета, что скрывать, услышать хотелось.

Даже возникла мысль: самому набрать актера и спросить – как ему показался материал? Однако Дима сдержался и вести себя в духе нервного первокурсника не стал.

Надя ходила на цыпочках и к разговорам Полуянова вроде бы не прислушивалась, но за обедом посмотрела лучисто: