Останься со мной

Ком в груди настолько холодный и колючий, что не могу больше держать все в себе. Вдыхаю, набирая полную грудь воздуха, и начинаю говорить. Артур не перебивает, слушает, и по мере рассказа физиономия у него вытягивается. С горькой улыбкой рассказываю об их планах и о всем остальном. Вроде становится легче. Ненамного, но все-таки. Хреново все всегда держать внутри, оно разрушает, выматывает, каждый день отъедая кусок души.

— Щеглов и твоя Эльвира?

Киваю.

— Вот же стерва. А казалась такой…такой…

— Идеальной? – хмыкаю, разглядывая свои ладони.

— Тебе не кажется, что мы с тобой немного…слеповаты? — спрашивает озадаченно, — нас обоих поимели по полной программе, а мы даже не заметили и до последнего прибывали в уверенности, что все идет так, как нам надо.

— Слеповаты? По-моему, это по-другому называется. Тупизна и самомнение. Тупое самомнение, — Я еще нахожу силы для каких-то плоских шуток, хотя на душе так муторно, что не получается растянуть губы в нормальной улыбке. — в общем, сейчас все позади. И завтра меня ждет встреча с сыном.

— Если совсем тяжко будет – звони. Буду консультировать по поводу того с какой стороны к нему подойти. Хотя, уверен, ты и так справишься. Просто веди себя как обычно.

— Отличный совет, брат. Спасибо. Если я буду вести себя как обычно, то Макс никогда ко мне не подойдет.

У меня талант распугивать всех, кто рядом. Доламывать, выкручивать и перекраивать. А мне хочется другого.

— Ты знаешь, что я имел в виду. Придется поднапрячься, но, поверь, оно того стоит.

Я знаю, что все по-настоящему ценное в этой жизни требует усилий, так чтобы жилы на разрыв и ни шагу назад. И впервые я сомневаюсь в своих силах. Боюсь, что не вытяну.

— Не дави. Дай привыкнуть. Поиграй с ним.

— О, да. Я ж такой игривый, куда деваться. — кривлюсь, — последний раз я играл, наверное, еще в начальной школе. А потом не до игр как-то было.

— Не преувеличивай. Справишься. Играть на самом деле просто.

— Вообще не понимаю как.

— Садись на пол, — обескураживает Арт, — давай-давай, садись.

Пока я хлопаю глазами, брат опускается на ковер и хлопает по нему ладонью, приглашая присоединиться

— Приземляйся.

— Не…

— Живее. Конструктор ждет.

Ванька смышленый, тут же впихивает мне какую-то книжку со схемами:

— Дядя Демид, садитесь.

Все пацаны оборачиваются на меня, и упираться под этими вопросительными взглядами как-то неудобно. Сдаюсь.

— Ладно, — расстегиваю пуговицы на пиджаке и сползаю на пол.

— Ищите вот такую деталь, — племяш указывает на какой-то квадрат на схеме.

Беспомощно ловлю взгляд Артура, но сочувствия там ноль. Он указывает на детали:

— Тебе же сказали. Ищи, — и сам приступает к поискам.

Офигеть блин.

Я чувствую себя глупо, как орк-переросток, который забрался в песочницу к малышне и пытается лепить куличики, но постепенно увлекаюсь. Есть что-то завораживающее в этих детальках, в том, как из крошечных кубиков начинает вырисовываться что-то цельное. Мальчишки помогают, что-то без умолку болтая, и мы будто одна команда, занятая сверхважным проектом.

В общем, все заканчивается тем, что Вероника угоняет парней спать, а мы, два великовозрастных придурка, сидим до полуночи, увлеченно строя башенки.

Глава 26

Глава 26

Утром я просыпаюсь оттого, что кто-то настойчиво гремит над самым ухом. Открываю один глаз, вижу Леху с пластиковым контейнером, которым он самозабвенно трясет. Внутри — кубики и еще какая-то хрень, грохоту — как на стройке.

Остальных пацанов не видно. Наверное, еще спят.

— Подъем! — в комнату заглядывает Артур. Почему-то уже полностью собранный: в костюме, при галстуке. А я в одних трусах и едва получается разлепить глаза.

— Сколько времени? — тру лицо, зеваю.

— Восьмой час.

Меня аж подбрасывает на диване. Проспал. Хотя планов нет, но все равно проспал.

— Почему не разбудили?

— Леха разбудил, — Артур кивает на сына, — Я так понимаю, тебе сегодня снова не до работы.

Какая работа? У меня голова забита совсем другим. Поэтому качаю отрицательно.

— Подвезти?

Теперь положительно.

Этой ночью на удивление хорошо спалось, и мне впервые за долгое время хочется поваляться в кровати. Только я не дома, и вряд ли Вероника оценит, если ее муж уйдет на работу, а я буду валяться. Она скорее дом спалит, чем позволит мне остаться.

— Дай мне минуту.

Беру телефон со столика. Там ноль пропущенных, зато уже есть сообщение от Леры:

«Во сколько?»

Снова подкидывает. По крайней мере, кишки мои точно подлетают до самого горла, а потом стремительно падают вниз. По венам кипяток.

«Как скажешь»

Она не сразу отвечает. Наверное, думает о том, что Барханов поломался, раз идет на такие уступки. Это уже даже не смешно.

«Давай в одиннадцать?»

«Прислать за вами машину?»

«Нет. Я уже договорилась со Стефом. Он нас транспортирует»

Так блин! Какой на фиг Стеф? Почему он опять нарисовался рядом с ними?