Останься со мной живым

Мы остались с Егором одни, родители слишком быстро ретировались из гостиной, а мы так стояли посреди комнаты, смотря друг на друга. На ноутбуке всё ещё играла какая-то медленная музыка из концерта. Только я хотела сесть обратно, как Егор протянул руку:

— Катя, может, потанцуем?

Неожиданно было услышать от него такое предложение, я даже не успела подумать, хоть что-то ответить, как он взял мою ладонь в свою, а вторую руку положил на талию. Стоял так близко, что между нами осталось едва ли десять сантиметров. Я была слишком удивлена, чтобы отказываться, положила руку ему на плечо и в медленном ритме сделала первый шаг.

Мы впервые были так близко. Не считая тех случаев, когда Егор отдал мне своё пальто и схватил за плечи в лесу, ни разу я не чувствовала его тепла или прикосновений. У него была мягкая ладонь. От Егора пахло домом, исходил лёгкий древесно-мускусный аромат, мне это нравилось, я непроизвольно принюхалась, прикрыла глаза, улыбнулась.

— Опять меня обнюхиваешь?! — усмехнулся он. — Вроде ещё не разлагаюсь.

Я засмеялась. Егор был ненамного выше. Мы находились так близко, что на уровне глаз были его подбородок, шея и губы. Худое, гладковыбритое лицо, выступающие скулы, на щеке пара старых рубцов от подросткового акне, а на шее бьющаяся жилка. Егор не казался мёртвым, он не был призраком сейчас. Живой, он дышал, крепко сжимал мою ладонь, а я чувствовала тепло руки на талии, видела на губах улыбку.

Егор вёл в танце, поэтому я позволила себе расслабиться. И пока мы медленно покачивались под плавный ритм, разглядывала лицо Егора пристально, в деталях. Мне нравилась его улыбка, губы, подбородок. Красивое лицо.

Он чуть крепче сжал мою ладонь, что держал в руке и заговорщически тихо заговорил, чем вывел из наваждения:

— Твои родители сейчас нас обсуждают, хочешь расскажу, что говорят.

— Подслушивать нехорошо, — у меня отчего-то голос немного осип, но я улыбнулась. Стало интересно.

— Вера, нормальный мужик, оставь ты уже Катю в покое! — передразнил Егор моего отца, а следом заговорил более тонким голосом: — Ну неспроста же Катя хотела его от нас скрыть, явился среди ночи, подозрительный парень! — теперь он пародировал маму.

У него хорошо получалось, я тихо рассмеялась, а Егор продолжил:

— Оставь ты Катю в покое, она уже не маленькая, — Егор смог передать даже строгость в голосе отца и уловил нервную истеричность, проскальзывающую у мамы: — Что за семейная жизнь у них такая будет, если он неделями, а то и месяцами где-то будет пропадать?!

— Ой, хватит! — я с улыбкой покачала головой. Мне было стыдно слышать такие разговоры от Егора.

— У тебя понимающий отец, — прокомментировал он и усмехнулся. — О, самое интересное!

— Вера, если ты хочешь понянчить внуков, оставь Катю в покое! — снова заговорил Егор, пародируя отца.

Я рассмеялась, захотелось закрыть лицо руками, так стыдно стало за родителей. А Егора, похоже, это забавляло:

— Слава, ну какие внуки! Катя живёт теперь у чёрта на куличках! Зачем она вообще в эту Тверь переехала? — Егор даже вздохи и охи мамины переделывал.

Я молча смеялась, хоть и чувствовала, как заливаюсь краской.

— Перестань подслушивать, иначе я со стыда сгорю, — смеясь, я чуть запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза Егору. Встретила его взгляд. От того, что мы оказались так близко, меня обдало волной мурашек. В глазах Егора не было привычной насмешки, появилось что-то ещё. Нежность? Интерес? Он так странно посмотрел на меня, но я не успела уловить, что нового мелькнуло в его взгляде.

— Как скажешь, — Егор перестал улыбаться, чуть наклонился вперёд, приблизился и поцеловал меня.

Глава 40. Замыкание

У Егора были тёплые губы, он целовал меня так нежно, что я чуть равновесие не потеряла, потому что ноги подкосились. Егор прижал меня крепче к себе, и я, выпустив его ладонь, потянулась, обняла за шею.

От поцелуя стало горячо, даже жарко, меня словно током ударило. Но не от шампанского, а от Егора я стала словно пьяная. Мы целовались, поддавшись внезапному порыву, и никто не решался прервать поцелуй, до того тот был нежный и согревающий. Жар расползался от сердца, оседая тёплой тяжестью в животе и лёгкостью в ногах. Хотелось парить и целоваться.

— Чай возвращается, — шепнул Егор и резко отстранился.

Я открыла глаза, растерялась, а Егор уже как ни в чём не бывало сел на место и, вооружившись обычной полуулыбкой, встретил родителей из кухни.

Мне бы его самообладание. У меня словно земля из-под ног ушла, сердце сбилось с привычного ритма, тело бросило в жар, в руках появилась лёгкая дрожь. Я почувствовала, как у меня пытают щёки и кончики ушей, наверняка сейчас красная, как помидор. Села за стол, смотрела в одну точку перед собой.

Но мысленно я ещё целовалась с Егором, не слышала, о чём говорили родители. Смутилась, когда они обратились ко мне, видимо, не в первый раз.

— А? — озадачилась я, услышав своё громко произнесённое имя.

— Катя спит на ходу, — усмехнулся отец. — Чай, говорю, бери.

— Я не хочу, мне жарко, — я обмахивалась рукой, потом улыбнулась. — Да, что-то уже засыпаю.