Останься со мной живым

— Ты будешь? — спросила у Егора.

— Нет, я уже и позавтракать, и пообедать успел, и Демона выгулял, — он почему-то не улыбался. Смотрел странно, будто не решался что-то сказать.

— Как хочешь, — я с аппетитом откусила бутерброд, запила чаем. Я была абсолютно счастлива и влюблена.

— Ты обещала зарегистрироваться в Тиндере, — вдруг напомнил Егор, сбросив меня с небес на землю своей серьёзностью.

— Ты ведь шутишь? — я напряглась. — После такого бурного утра ты мне предлагаешь Тиндер?!

— Катя, это всё неправильно, — Егор потёр переносицу, отвёл взгляд. — Я всё чувствую, ты можешь меня испепелить своей любовью, но…

— Не хочу слышать никаких «но», — перебила я. — Сначала ты заварил эту кашу на Новый год, а теперь говоришь, что всё неправильно?! Может, я и думала о том, чтобы ты меня поцеловал, но ты же мог этого не делать.

— Катя… — Егор перебил меня, чуть поморщился. — Этого я и боялся, что ты привяжешься, влюбишься. Но тебе нужно жить полноценной жизнью.

— Но иногда развлекать тебя, когда ты появляешься?! — я рассердилась. Бутерброд с вареньем встал поперёк горла.

— Я виноват, знаю. Прости меня. — Егор был, как никогда, серьёзен. — Катя, когда я бестелесный, все мои чувства притупляются, всё как будто в тумане. Но мысли, эмоции о себе ощущаю, как и ты. Вернуться к жизни — это будто вынырнуть из-под толщи воды: настолько всё ярко, сочно, красочно, громко. Я с самого начала чувствовал твою симпатию, ты себе представить не можешь, какой это соблазн сблизиться с тобой, позволить себе любить, согреться от твоей любви. Но каждый раз нужно было останавливать себя, вспоминать, что я всего лишь труп. На Новый год не выдержал, признаюсь. Ты думала о моих губах, так смотрела, была так близко. Я обманул, сказав, что это ты хотела поцелуя. Катя, я не хочу, чтобы ты растрачивала жизнь на пустоту, ожидания и страдания. Я ничего не могу тебе дать.

Это всё походило на отмазку, но Егор выглядел искренним. Я нахмурилась.

— Мне всё равно. Что бы ты ни говорил, для меня ты живой, я хочу быть с тобой, и никто другой мне не нужен. Давай закроем тему тиндера и моей личной жизни!

— Катя, я боюсь за тебя, — тихо проговорил Егор.

— Не волнуйся, моя хрупкая душевная организация выдержит, — меня вдруг наполнила досада от того, что Егор всё это время пытался отстраниться, спровоцировать меня на злость.

— Не сердись, — Егор вдруг накрыл мою ладонь своей, чуть улыбнулся. По телу мурашки побежали от его прикосновения и улыбки. — Хотя я люблю тебя одинаково: и когда ты сердишься, и когда любишь.

А от последней фразы меня сначала бросило в жар, а потом я растеклась, как мороженое на горячей сковородке. Не могла злиться на Егора. Мне просто хотелось его любить. Глазами, руками, губами, телом, душой. Просто любить. Испытывать чувство, которое согревает изнутри, запомнить его, сохранить и пронести через всю жизнь. Это мне казалось самым важным и настоящим, что есть в этом мире.

Глава 45. Нет времени

Ощущение, что у нас нет времени, заставляло спешить, запасаться прикосновениями и поцелуями впрок, но и этого было мало. Время утекало быстро и безжалостно. Хотелось насмотреться, надышаться Егором. Как Золушка из сказки среди ночи, он исчезнет, растворится, а мне останется лишь ожидание.

Мы не стали терять времени даром, я даже кофе толком не успела допить, когда Егор вновь поцеловал меня. Его глаза, его взгляд — на меня в жизни никто так не смотрел, земля уходила из-под ног, и сразу бросало в жар.

На этот раз мы не были двумя дикими похотливыми кроликами: заменили страсть на нежность. Смотрели друг на друга, улыбались.

— Нечестно, что ты слышишь мои мысли, знаешь о моих чувствах, а я так мало знаю о тебе, — чуть отстранилась я, заглядывая в лицо Егору.

— Я всё равно не подберу слов, чтобы выразить свои чувства, — улыбнулся он.

— А ты попробуй, — настаивала я.

— Слова тут не нужны, — Егор положил ладонь мне на щёку и опять поцеловал горячо, настырно.

И я верила его поцелуям, ласкам и прикосновениям, его нежности и взгляду. Словами невозможно рассказать, что происходит в душе, но язык тела, блеск в глазах, улыбки не врут, они красноречивей любых выражений.

На этот раз мы перебрались в спальню, в какой-то момент я поймала на себе взгляд рыбы с картины и рассмеялась:

— Можно, я перевешу твою бывшую из спальни, а то как-то неудобно при ней?

Егор усмехнулся, встал, осторожно снял с гвоздика картину и спрятал её в шкаф:

— Теперь тебя никто не смущает?

Я покачала головой и притянула его к себе.

Знала, что уже много времени, но специально не хотела смотреть на часы, надеялась, что если не вижу безжалостные цифры, время остановится. Мы лежали лицом к лицу. Егор гладил меня по шее, скользил кончиками пальцев по плечу, ключицам. Он улыбался, разглядывал меня, а я наслаждалась его присутствием и прикосновениями.

— Не уходи, — не выдержала, прошептала.

— Не уйду, — улыбнувшись, тихо ответил Егор. — Ты же знаешь, я всегда рядом. Ближе, чем ты думаешь.

— Это всё не то, — вздохнула я. — Останься со мной живым.