Останься со мной живым

И меня пронзило удивительное ощущение дежавю. В этом месте я уже бывала. Точно. Два года назад. Инфекционная больница. Я потеряла сознание на работе от высокой температуры. У меня тогда оказалась ветрянка, которую я перенесла очень тяжело. Вспомнила.

Но мысли резко закрутились в другую сторону, воспоминания нахлынули. Егор. Автобус. Авария. Это был сон в бреду, или мне действительно удалось его спасти? Никак не получалось доказать себе, что события утра не следствия бреда или температуры.

Собраться с мыслями было сложно, потому что теперь внутри меня жило две личности, которые я назвала: «Катя из прошлого» и «Катя из будущего». Сложно было их отделять друг от друга, каждая была мной, думала, чувствовала, испытывала эмоции, у каждой были собственные воспоминания. И было трудно отследить и проконтролировать, кто я сейчас.

Я понимала, что просто схожу с ума, постоянно переключаясь то на одну, то на другую личность, даже голова разболелась. Думать было невозможно.

Меня перевели из ПИТа в отдельный бокс, вернули телефон и вещи. Я подумала, что хорошо одной в палате, наедине с собой проще разобраться в мыслях и личностях. Я чувствовала себя главной, ведь была старше, опытнее и мудрее, но и появились сложности, потому что жизнь для меня стала сплошным дежавю, которое вспоминалось постепенно, проживаясь заново. Но от мыслей Кати тоже было не откреститься, потому что она напоминала о текущем положении дел.

Первым делом я позвонила Ульяне. Попросила вещи, ноутбук и тетрадь с ручкой. В инфекционку не пускали посетителей, но передачки можно было носить. Подруга посмеялась, что только я могла умудриться заболеть ветрянкой в двадцать пять, да так, что до реанимации дело дошло. Назвала меня «очень везучей». Правда, Уля рассказала свою версию событий, которая мне не понравилась: я задержалась на работе и потеряла ночью сознание, когда она пришла домой в четыре утра, меня в квартире не было.

Неужели я правда лежала без сознания в офисе, и не было этой поездки в Тверь? Неужели я никого не спасла? Катя из прошлого тоже не могла вспомнить утренних происшествий, убеждая меня, что это сон. А может, это было потому, что в разуме на тот момент оставалась только я?

К своему ужасу, я поняла, что мы с Егором даже телефонами не обменялись, и это было ещё одним неприятным аргументом, доказывающим, что, скорее всего, произошедшее — просто сон в бреду.

Потом всё пыталась найти в новостях сведения об аварии, но ничего подобного не попадалось. О Сене мне напомнила вторая Катя. Любопытно было осознавать и чувствовать через неё нежность к нему, мы делили эмоции и телесные ощущения на двоих. Когда она думала о бывшем парне, просыпалось забытое чувство теплоты. А ведь в то время мне действительно хотелось съехаться с ним, жить вместе, правда, уже через полгода я сбежала. Катя из прошлого не верила в это. А я безумно скучала по Егору, душа рвалась к нему, но вторая личность отчаянно сопротивлялась этому чувству.

Я понимала, что медленно схожу с ума, мне нужно было выплеснуть всё своё смятение и мысли. Прийти в себя оказалось сложно, потому что я до конца не осознавала, кто я есть.

К счастью, Уля передала мне толстую тетрадь и ноутбук. Я разделила лист на две части, чтобы отслеживать каждую из Кать, делить их мысли, чувства, желания и воспоминания.

В первую очередь нужно было рассказать Кате из настоящего, что произошло за эти два с половиной года, дотянуться до важных событий и воспоминаний, как-то примирить её и подготовить к расставанию с Сеней, с переходом на новую работу. С переездом в собственный дом. Сердце ёкнуло. Егор. А жив ли он?

Мне нужно был найти его, убедиться, что он в порядке, что этим утром я была в Твери. Я рыскала во всех соцсетях, но ничего не находила. Вспомнила, как мы как-то разговаривали, и я спросила, если у него страничка во ВКонтакте, тогда он завуалировано ответил, что находится, только если сам захочет. Скорее всего, у него был псевдоним, а это равносильно поиску иголки в стоге сена.

Я оставила попытки его найти и снова взялась за тетрадь. Записывала события максимально детально, сосредотачивалась на них, оживляла в воображении. Убивала сразу двух зайцев, концентрировалась на себе и давала возможность Кате из настоящего увидеть мои воспоминания. Истинное моё я постепенно отделялось от другой Кати.

Писала всё, что помнила с момента ветрянки два с половиной года назад, но память, оказывается, дырявая штука — хорошо, если я могла вспомнить хотя бы три важных события за год. Мне нужно было всё это записать, осознать, не забыть. Хотелось одновременно и вычеркнуть память и сохранить.

Я долго переосмысливала аварию, в которой Егор столкнул меня с обочины. Кто-то выехал на встречную полосу, чтобы обогнать машину, но не успел завершить манёвр, или его не пустили назад, и, чтобы избежать столкновения, водитель выскочил на противоположную обочину. Он не мог нас видеть и из-за дождя, и из-за встречной машины.