Останься со мной

Обычный «разбор полетов» по окончании вещания затянулся, но когда Бо заметила Митча, в ожидании стоявшего, прислонившись к машине, походка у нее сделалась легкой. В рассеянном свете огней он показался ей еще красивее, чем прежде. Бо охватила дрожь в предвкушении их встречи. Или виной тому был прохладный, влажный воздух рано наступившей осени?

Когда она подошла, Митч быстро поцеловал ее, чему она очень удивилась. Но это было приятное удивление. Очень приятное.

— Я так долго ждал. Ты не возражаешь? — Митч смутился: смешно просить разрешения после содеянного.

Бо старалась держаться невозмутимо.

— Немного поздно для «мама, мне можно?..», как ты думаешь? — Она улыбнулась, показывая, что не сердится.

— Я всегда терпеть не мог игру в фанты. Но сейчас я пересмотрел свое отношение к ней. — Митч озорно улыбнулся. — «А этому фанту нужно пойти и поцеловать самую красивую девушку на парковке».

Он взял Бо за подбородок и приблизил к себе ее лицо. Его губы приникли к ее губам.

Бо закрыла глаза и предоставила Митчу распоряжаться собой, хотя не нуждалась в том, чтобы ею руководили. Она не переставала желать этого с того самого момента, когда вытерла горчицу с его лица. Удивительно, стоит прикоснуться к его коже — и пульс начинает скакать.

Губы Митча были твердыми и требовательными, но на этот раз Бо была готова к бурному натиску. Почти.

Огонь полыхал в ее жилах. Когда, дразня и искушая, губы Митча прикасались к ее губам, каждая косточка в ее теле размягчалась. Послышался низкий стон, и Бо не могла понять, кто из них застонал; потом новые ощущения затопили ее, лишив возможности думать. Она стала смелее и прижала свой язык к его языку. В ночной тиши раздался еще один стон.

Наверное, это стонал Митч, потому что его мышцы напряглись, и Бо ощутила, что он чуть отодвинулся, но не настолько, чтобы их губы разъединились.

Затем, когда Бо почувствовала, что вот-вот разорвется от желания, Митч отпрянул, оставив ее пустой и жаждущей. Он задыхался.

— Нам нужно сохранять дистанцию, — охрипшим голосом прошептал он, отступая назад.

Бо как будто окатили холодной водой.

— Но… я… — Она не будет извиняться. Нельзя так измываться над ней: бросать то в жар, то в холод.

— Это долгая история. Может, я старомоден, но мне надо снизить скорость. — То, как Митч сжимал и разжимал кулаки, выдавало его настоящие чувства.

Бо не знала, что делать, и смотрела вниз, разглядывая свои туфли. Она не хотела уходить.

— Я давно выпал из седла. И не уверен, что вновь смогу вести себя непринужденно, — наконец сказал он.

Бо словно окоченела, не зная, как реагировать.

— Кафе «О'Хара» еще открыто. Давай зайдем выпьем чего-нибудь?

Это предложение так удивило Бо, что она снова обрела способность дышать.

Только когда она смогла поднять глаза на Митча, Бо поняла, какие последствия имел поцелуй для него. Он был в таком же состоянии, что и она, — лицо покраснело, он часто дышал.

Бо заставила себя заговорить:

— Я задолжала тебе стаканчик — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал легко и естественно. Она ведь выпила почти всю его колу. Неужели это было только несколько часов назад?

Митч выдавил из себя кривую улыбку:

— Надеюсь, ты не из феминисток, которые всегда и всюду желают платить сами? Мое мужское эго не вынесет этого.

— Нет, я не феминистка. — Бо снова принялась рассматривать что-то у себя под ногами. А если и так, не грех и приврать. — Я перестала выписывать их журнал. Так что могу позволить тебе заплатить.

— Но я не говорил, что я против складчины.

— Поздно, приятель. Платить будешь ты. И предупреждаю: я собираюсь еще и перекусить.

Митч смотрел на Бо, которая не спешила расправиться со своим коктейлем, и терзался, наблюдая, как она слизывала соль с краешка стакана с «Маргаритой». Он придвинул к себе острое мексиканское начо, надеясь, что еда его отвлечет. Пощипывание на языке возбуждало его, но с этим он мог справиться. На расстоянии — пусть их разделяет хотя бы стол — легче собраться с мыслями. Им нельзя прикасаться друг к другу, они перестают отвечать за свои поступки.

Митч сделал глубокий вдох, затем выдохнул и отпил глоток пива. Он не хотел расставаться с Бо. Не теперь, когда ему так хорошо с ней.

Какой-то мужчина заговорил с Бо, и Митч почувствовал укол ревности. Парень показался ему знакомым, но слишком молодым, чтобы оказаться сверстником, и Митч терялся в догадках, кто бы это мог быть. Когда он приезжал в отпуск, то постоянно сталкивался с людьми, которых не видел много лет, но ему редко удавалось вспомнить их имена, вспомнить, откуда он знает их.

— Митч, это Коннор Блак, — сказала Бо.

Блак протянул руку, и Митч пожал ее. Ничего удивительного, что лицо показалось ему знакомым. Мать каждый вечер смотрела передачу, которую вел Блак.

— Рад познакомиться, Митч. Я следил за успехами твоего сына на футбольном поле. У тебя растет замечательный парень.

Митч знал, как вести себя в таких случаях; он умел нажимать на нужные кнопки.

Он широко улыбнулся:

— Я действительно горжусь им.

— Что ты думаешь об идее Бо сделать репортаж о вас с сыном?