Останься только навсегда

Я помню, как она кашляла тогда. Кровью. Я помню, как дрожали её руки, и сколько страха было в её глазах, когда увидела свои ладони. А я весь был в крови. Абсолютно весь. Я не могу поверить, что Лорейн, получившая пулю в лоб от полиции, мертва, а в её пистолете не оказалось больше пуль, и Шай просто повезло. Всё это я не могу забыть.

— Чтобы попрощаться, так сказала Пенни. Но самое страшное, что я был рад в ту секунду, когда прогремел выстрел, что он не попал в тебя. Ты жива, а не она. Я ублюдок. И я…

— Мотылёк, она… ей сейчас лучше, чем нам.

— Поэтому ты так хотела умереть? Зачем ты так поступила? Ты могла всё сделать иначе. Ты могла наставить на Лорейн пистолет, когда она бросила мне гранату, и всё бы закончилось. Но ты спровоцировала её! Ты заставила Лорейн угрожать тебе и тем самым приговорила её к смерти! Ты виновата! — взрываюсь и подскакиваю со стула.

Да, это чудовищно винить Шай в смерти Лорейн, но я больше не могу тянуть на себе этот груз. Я разваливаюсь на части, понимая, что были сотни вариантов, чтобы спасти всех без жертв. Но я не герой, а мудак, который струсил и проиграл. Я забрал у Маршала единственную дочь, и он в трауре. Он даже не винил меня, а только плакал. Как мальчишка плакал. Мне не позволили подойти к нему, просто увели. А я хотел бы извиниться перед ним за то, что не сберёг её. Это не кино, в котором мёртвый поднимается, и ему поправляют грим. Лорейн убита полицией, и дело уже закрыто. Шайди была при смерти и до сих пор не поправилась. А я? Я жив и внешне здоров, а внутри весь прогнил.

— Ты прав, я виновата. Я убила её, если… если тебе так будет легче. Хочешь винить меня? Вини. Мне… не привыкать. Почему я это сделала? Какой смысл в моей жизни? Какой… я только боль приношу, и тебе лучше уйти… я исчезну, как только выйду отсюда. Лети…

— Ты просто чёртова эгоистка. Ты забитая и измученная страхами девчонка, которую кто-то очень давно обидел. И ты мстишь всем, кого встречаешь. Мстишь им… мне мстишь. Я не знаю, почему любил тебя. Не знаю. Лучше бы ты была на её месте! — вылетаю из палаты и от ярости ударяю кулаком, по стоящему в коридоре аппарату с кофе.

— Мистер Броуд…

— Отвалите от меня, — рычу, бросая на пол халат, и убегаю. Я снова бегу. От вины. От сожаления. От собственных слов.

Боже, что я сделал? Господи, в какого же ублюдка я превратился?!

Сажусь в машину, и Пенни понимает всё по моему виду.

— По первому адресу, пожалуйста.

Мне горько и больно. Я столько дней пытался пережить тот проклятый вечер, а сегодня вновь вскрылась эта рана. Лорейн умерла на месте от пули, полученной в лоб. Она просто упала на пол с распахнутыми глазами, и я бежал к ней. Рядом лежала Шай. Я кричал от ужаса и не думал, что всё обернётся именно так. Меня пытались оттащить, но я дотронулся до Лорейн и закрыл её глаза, а затем услышал хриплый кашель Шайди. Кровь. На её ладонях была кровь, а во взгляде безумный страх. Меня оттолкнули куда-то в сторону, и появился Кейд. Он осматривал её, орал, чтобы немедленно привезли каталки и включили лифты. Начался бедлам. Я забыл о Лорейн. Я поступил подло по отношению к ней, потому что слышал только голос Шай. Она просила Кейда приглядывать за мной и не оставлять меня. Она прощалась и умирала от отравления ядом. Он это знал. Она знала это. И я знал это. Я обезумел от подступающего к горлу горя. Схватил её на руки и побежал. Я бежал по лестнице. Лифты не работали. Бежал и просил её не оставлять меня. Я обещал всё простить, главное, чтобы она жила. Но следы от её кашля остались на моей куртке кровавыми потёками. Она цеплялась за меня и последнее, что успела сделать, когда я вылетел с ней в холл, прикоснулась сухими губами к моей щеке и прошептала: «Ты тот». А потом всё стало тёмным. Меня лишили тяжести в руках, и я упал на пол. В голове бились её последние слова, и всё. После этого я провалился в очередную темноту. Я двигался. Отвечал на вопросы Кейда. На видеозаписи, которую вытащили из камер наблюдения на этаже, было ясно видно, что Шай вытащила из Лорейн признания во всех покушениях и преступлениях. Там чётко было видно, что полиции пришлось стрелять на поражение из-за того, что Лорейн держала у виска Шай пистолет. Дело закрыли сразу же. И меня увели. В участке я и увидел бледного и постаревшего на двадцать лет Маршала. Он не посмотрел на меня. Он плакал. Горько и безутешно плакал над участью своей единственной дочери, которую убили из-за меня. И да, я винил Шай во всём. Винил её и злился на то, что она сделала. У неё был шанс спастись. Уйти оттуда. Не провоцировать Лорейн. Но она выбрала другой путь. Не ко мне.

— Ден, идёшь с нами? — Джек пихает меня в плечо, и я, моргая, натягиваю футболку после новой съёмки вместе с ним.

— Нет. Я… домой поеду, — без каких-либо эмоций отвечаю и надеваю куртку.

— Эй, ты не вернёшь мёртвых, даже если будешь винить себя или закрываться в себе. Ты только угробишь и себя, и свою карьеру. Твоя подружка была невменяемой, Ден. Она отравила людей ядом и Шай в том числе. Из-за неё был взрыв, и тебя чуть не посадили на кол репортёры.