Останься только навсегда

— Так дай мне понять. Объясни мне, что плохого в этом обеде? Навсегда, помнишь? Навсегда — означает многое, совместные обеды на праздники тоже. Ты не заберёшь у меня ощущение праздника и Рождество. Я, чёрт возьми, обожаю Рождество и петь песни на улице, видеть улыбки детей и людей, вообще. А ты с этими своими загонами и страхами меня бесишь. Это, действительно, оскорбительно. Ты отвергаешь жизнь, Шай. Ты не позволяешь мне показать тебе, что всё может быть другим. Не таким, какое ты видела в прошлом, о котором я до сих пор не имею понятия. У меня ощущение, что ты проверяешь меня и не доверяешь, хотя я, как мне кажется, уже сотню раз доказал тебе, что не предам и всегда буду рядом. Мне обидно, и я не чувствую себя нужным тебе. Я словно мальчишка, снова бегаю за тобой, а ты лишь снисходительно разрешаешь мне быть рядом с тобой и то на расстоянии вытянутой руки. Нет, я больше не хочу продолжать этот разговор, иначе могу ляпнуть что-то не то. Но я прошу тебя только подумать о том, чтобы дать нам больше и, действительно, быть вместе. Позволь мне научить тебя быть моей. На этом всё, — ударяю ладонью по рулю и сворачиваю к комплексу.

Шай ничего не отвечает, а мне бы хотелось иного. Чего-то… сам не знаю. То ли уверения в моей значимости в её жизни, то ли чёртового поцелуя. Не знаю, но я чувствую себя не в своей тарелке.

В молчании мы входим в лифт. Шай нажимает сначала кнопку своего этажа, а потом моего. Моё сердце сжимается от боли. Вот вроде бы я должен радоваться, что мы вместе, а я потерян. Мне мало этого. Мало редких разговоров и встреч между съёмками. Я хочу большего. Я, действительно, понимаю, что созрел для полноценной семьи с Шайди. Только нужно ли ей это? Не знаю.

Лифт мягко останавливается на этаже Шай, и она делает шаг, но замирает.

Я не хочу, чтобы она уходила. Не сегодня. Я так одинок.

Бросает на меня печальный взгляд. Ещё один шаг. Успеваю схватить её за руку и притянуть к себе, поддержав за талию, чтобы она не рухнула от моей резкости на своих чёртовых высоких каблуках.

— Останься со мной, — шепчу я.

— Думала, ты этого не предложишь.

Надо же на её губах появляется смущённая улыбка, такая непохожая на все те, что я видел раньше. Я придурок, который требует от неё слишком многого за короткий период. С этой женщиной у меня всегда будут проблемы. И я тащусь от них, даже когда ненавижу их же.

Веду за собой Шай к себе и открываю дверь. Замечаю, что в квартире пахнет едой, но я не голоден. Не совсем голоден…

— Хм, ты можешь принять душ в гостевой спальне, я у себя. Выбирай любую мою футболку, как обычно. Буду ждать тебя здесь, Элеонор что-то приготовила, а ты голодна. Я…в общем, чувствуй себя как дома. — Вот же идиот.

Я сбегаю от Шай и даже не смотрю на неё, быстро поднимаясь на второй этаж. Я тушуюсь, потому что понятия не имею, что делать с ней дальше. Вернуться к разговору об обеде и донести до неё, как мне важно быть рядом с ней? Придурок.

Швыряю рубашку в корзину для белья, туда же носки и джинсы. Последними летят боксеры.

Вместо того, чтобы пригласить Шай после долгого рабочего дня немного расслабиться в огромной ванне вместе со мной, позаботиться о напитках и, может быть, о клубнике, я в одиночестве шлёпаю к душевой кабине и включаю воду.

Эта странная недосказанность меня убивает. Вроде бы и хорошо всё. Шай не убегает от меня, не прячется, не боится, и всё же между нами пропасть… огромная, зыбкая и дерьмовая. Не понимаю, как мне всё исправить. Даже не знаю, что ей нравится, и отчего она будет смеяться. Вряд ли поход в кино доставит нам обоим удовольствие. Тогда что? Что мне следует сделать дальше?

Вода льётся по моему лицу. Я просто стою под душем и даже не стараюсь поскорее вернуться к Шай. Что я ей скажу? Что надумал себе кучу всего и злюсь на неё и на себя из-за того, что у нас всё так чертовски сложно? Я напугаю её. Снова… двигаться медленно оказалось не таким уж и хорошим решением. Сначала я принял его с огромным энтузиазмом, а теперь…

Дёргаюсь, когда по моей спине проходит приятный электрический разряд от ногтей, скользящих по коже. Распахиваю глаза и замираю. Только одна женщина знает, как мне нравится, когда по моей спине медленно водят ногтями, вызывая спокойствие и одновременно дьявольское возбуждение.

Наверное, мне показалось, но я чувствую мягкие губы, проходящие по моему затылку, и мой член моментально наливается огнём. Мать твою!

— Ты мне нужен, Рейден, и я готова подумать над твоим предложением, — поворачиваюсь, когда до меня доносится шёпот Шай.

Она меня прикончить решила. Она голая. Абсолютно голая и горячая. С приоткрытыми сочными губами, на которые попадают капли воды. Не помню, когда в последний раз видел её обнажённой, смотрящей на меня странным обжигающим взглядом, словно я, действительно, очень важный персонаж в её жизни.

— Бабочка.

Моя ладонь проходит по её мокрой щеке, и она прижимается к ней, прикрывая глаза. На губах играет лёгкая улыбка, и я, как полный идиот, таю. Расщепляюсь на сотни мелких осколков от этой чувственности и нежности.