Останься только навсегда

— Но разве он не сделал тебе предложение? — удивляется она, отпуская меня.

— Сделал, и я ответила согласием, но мы не любили друг друга, как мужчина и женщина. Мы относимся друг к другу, как брат и сестра. Это было неприятным опытом для нас обоих, и мы решили, что лучше нам остаться друзьями. Я не та женщина, которая сделает Уэйна счастливым, — медленно и тщательно подбирая слова, отвечаю.

— Ох, это из-за того мужчины? Рейдена?

— Нет, это не из-за Рейдена. Это потому что я, вообще, ни за кого не могу выйти замуж, кем бы он ни был. Я не смогу полюбить мужчину. Я никого не люблю, и это в мои планы не входит. Я хотела воспользоваться Уэйном и его связями, но и это мне не позволила сделать совесть. Он всё знал, и меня хорошо знал, чтобы поверить в несуществующие чувства. Так что спасибо за поздравления и добрые слова, но я бы хотела закрыть эту тему навсегда. И уже пора ехать на работу, но раз ты позволяешь мне увидеть Мертона, то я зайду к нему ненадолго. Спасибо за всё, — я цепляюсь за сумочку, как за спасательный круг, потому что всё, что сейчас случилось, для меня очень ново и странно. Снова это происходит. Я не готова принять тот факт, что люди могут относиться ко мне как-то иначе, чем раньше. Я считала, что у каждого из нас уже сформированы ощущения к другому человеку, и изменить их невозможно. Конечно, я знала о том, что Келли думала, будто между мной и Мертоном есть интимная связь, но так просто принять её слова не могу. Не верю, даже если это правда. Я не привыкла верить людям. Даже Мертону не полностью доверяю. Я попросту не могу себе это позволить. Доверие для меня, как и чувства — роскошь, на которую у меня просто не хватит денег.

Тихо стучусь в дверь своей спальни, и из неё выскакивает Элеонор.

— Он проснулся. Чувствует себя нормально. Надень маску и халат. У тебя есть время, пока я не принесу ему завтрак. Начнём вновь с малого, — наставляет меня Элеонор, пока я одеваюсь.

— Мертон знает, что я буду первым человеком, которого он увидит сегодня?

— Он этого ждёт, — кивает Элеонор.

Шумно вздыхаю и открываю дверь, проскальзывая в тёмное помещение. Шторы задёрнуты, чтобы свет не раздражал сетчатку глаз и не вызывал повышения пульса. Воняет лекарствами, и всё пространство наполнено писком аппарата, к которому подключён Мертон.

— Привет, — шепчу, опускаясь на стул рядом с капельницей.

— Привет. — Его сухие губы двигаются, но голоса пока нет. Он слаб. Я даже без всех этих приспособлений могу сказать, что Мертону Роксборро чертовски плохо.

— Можешь не говорить со мной, просто позволь посидеть рядом. — Дотрагиваться до него можно только в перчатках, а у меня их нет.

— Я могу говорить. Без тебя не смог бы, девочка моя…

— Боже, Мерт, это же я виновата. Если бы не ударила тебя, не кричала на тебя, не… я чуть тебя не убила, — качаю головой, опуская взгляд, и в самый раз заплакать, но я забыла, как это делается. Мои глаза сухие, хотя ком из горечи разрывает горло.

— Шай, радость моя, это когда-нибудь случилось бы. И я не жалею о том, что у нас с тобой произошло. Ты должна была это пройти… Рейден, ты ему сказала?

— Нет. Я не могу, Мерт. Не могу так поступить с ним. Я не имею права тянуть его за собой, а за ним пойдёт и его мать и, вероятно, Тина и Аарон, другие. Ты. Я не могу. Не скажу ему. Никогда не скажу.

— Ты совершаешь ошибку, но это твоё право. За всё время… Рейден очень сильный мужчина, и он умеет… умеет бороться за своё. Он готов за тебя бороться. Но, как я сказал, это твоё право, и если ты так решила, то так оно и будет. Дай мне посмотреть на тебя, — немного приподнимает руку, чтобы коснуться моего лица, но я отклоняюсь.

— Нельзя. Бактерии…

— Да чёрт с ними, с этими бактериями. Мы сами огромные бактерии, которые заполонили землю. Дай посмотреть на мою маленькую, любимую девочку.

Опускаю маску на подбородок, и на сухих, потрескавшихся губах Мертона появляется слабая улыбка.

— Синяки твои…

— Они прячутся под макияжем. Ты знаешь обстоятельства, — цокаю я.

— Жаль, что я пропустил это. Думаю, это было очень смешно.

— В следующий раз операторов возьму с собой.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда ладно. Мне спать хочется… приходи ко мне, хорошо?

— Да, конечно. Я буду здесь вечером и завтра. Скоро тебе станет лучше, и мы снова будем играть в гольф. Точнее, ты играть, а я ломать клюшки.

Он снова улыбается, и мне так страшно от того, что Мертон может умереть. Он ещё молод для этого. У него столько всего впереди. От этого больно. Я не готова его отпустить, даже если где-то там ему будет легче. Хочу, чтобы он навсегда остался на земле.

Мертон не отвечает мне. Считая, что он заснул, поднимаюсь со стула и поправляю маску.

— Прости меня за всё. Прости, — горько шепчу.

Уже подхожу к двери, когда за спиной слышу шуршание простыней. Оборачиваясь, вижу, что глаза Мертона немного приоткрыты.