Останься в моём сердце

— Давай тут на лавочке посидим, — кивнула на нашу скамейку, которую в летнее время облюбовывают местные старушки. — Дел много сегодня по дому.

«Эээ, Лиз. Ты так заврешься в хлам»

— Понимаю, — он еще и кивнул, чтобы я точно знала, что меня поняли.

И мы сели, немного по разным краям. И между нами была огромная пропасть, в которую утягивалось наше молчание.

— Погодка сегодня классная, — Леша постарался завязать диалог.

— Да, неплохая, — подтвердила. Убейте меня здесь же, пожалуйста.

— Ну ладно, давай к сути, — он резко развернулся ко мне. — Я давно подозревал, что нравлюсь тебе. Просто ты больше никак это не проявляла. Я решил, что мне это кажется. По девчонкам, которые за мной бегали, это было хоть видно. А тут твои разборки с Викой и эта открытка. Я возможно поступил опрометчиво, резко переключаясь с нее на тебя. Но кажется, мне с тобой будет лучше. Да и ты девушка очень красивая и общаться с тобой легко…

— Леш, все резко изменилось, — оборвала я исповедь.

Он заткнулся, с недоумением уставившись на меня.

— Я любила тебя. Долго. С седьмого класса, — раз изливаться, то всем. Я не могла это держать в себе. — Влюбленно смотрела, но больше ничего не предпринимала. Я сама в этом виновата. И то, что в конце концов полезла в твои отношения, разрушив их. Я поступила гадко и плохо. Но я поняла для себя еще кое-что, — твердо посмотрела на него, — я больше не привязана к тебе. Здесь, в универе, рядом со мной все время был один парень … И я, кажется, уже счастлива.

Наступила тишина. Он опустил глаза, переваривая сказанное. Затем поднял.

— Ты уверена, что это все? Ты больше ничего ко мне не чувствуешь?

Я неуверенно кивнула.

— А если так… — он взял меня за подбородок и резко притянул к себе. Уверенными движениями загреб и примкнул губы к моим. Меня накрыла волна шока и возмущения. Но он не собирался останавливаться, нагло проникая языком в мой рот.

Странно, я так мечтала об этом.

Год назад бы душу продала за то, что сейчас здесь происходило. Но моя самая большая мечта оказалась нежеланной. Или я просто не о том мечтала?

Этот поцелуй… он не тот. Какой-то неправильный, не вызывающий щемящих сердце чувств. В мое личное пространство нагло вторглись, не спрашивая разрешения и не видя ответа. Я и правда не ответила на его внезапные приставания. Уперлась руками в грудь и резко оттолкнула.

— Леша, ты дурак? — начала возмущенную тираду. Но краем глаза заметила движение.

И повернулась.

Только не это …

В двадцати метрах от нас стоял Макс, крепко сжимая одну розу в кулаке. Его лицо было одной сплошной каменной маской, ничего не выражающее. Он просто молча смотрел на нас. Но в глазах читалось осуждение и боль, проникая прямо в мое сердце и кромсая его на рваные куски. Оно сжалось в болезненном импульсе, будто издавая свой последний вздох.

Плюнув под ноги, он бросил цветок на асфальт и развернулся к оставленной у тротуара машине, быстрыми шагами удаляясь от меня. В ушах начался звон, мозг надеялся на нереальность происходящего.

— Макс! — я еле вышла ступора. Ответа не последовало, даже не повернулся. Только плечи импульсивно дернулись.

Я побежала. За ним.

Но упустила нужные крохи времени. Он уже заводил машину, когда я подбежала.

— Ну уж нет, я тебя не пущу, — процедила себе сквозь зубы и встала перед машиной.

«Хочешь ехать, дави»

Выражение его лица сменилось на злобный оскал. Губы зашевелились. Инстинктивно поняла, что он ругает меня трехэтажным матом. Но мне все равно, главное, чтобы выслушал.

Вышел ли он из машины?

Нет.

Он глянул в зеркало заднего вида и резко сдал назад. Я не успела ничего сделать, как машина рванула с места, оставляя клубы пыли за собой.

Глава 26

Я рухнула на землю, так же где стояла. Асфальт больно ударил по коленкам, упираясь в них самыми острыми краями.

Но разве боль замечается в такие моменты?

Точнее физическая приглушена. Но та, что бушует в душе, только набирает обороты.

Слезы капля за каплей начали падать на мои упирающиеся в пол руки.

А в голове одна мысль «Я его потеряла?»

Поднялась, осознанным кусочком мозга напоминая себе о Леше, наблюдающим с лавочки. Мне не нужны лишние свидетели собственного горя. Тем более его виновники.

В прострации побрела в сторону дома, заметив на земле брошенную Максом розу. Взяла рассмотреть поближе и прижала к сердцу. Со стебля снова аккуратно срезаны все шипы.

— Прости, но я должен был попробовать, — глухо произнес Леша, с сочувствием взирая на меня.

— Лучше бы ты… — мой голос раздался откуда-то издалека, — с Викой попробовал построить нормальные, крепкие отношения. А не кидаться на другую, как только она позовет. Она между прочим страдает … не хуже меня сейчас.

Он ничего не ответил. Просто смотрел с все тем же раздражающим состраданием.

Бесит.

К горлу подступила новая, более мощная порция слез, и я, не прощаясь, рванула в подъезд. Правда не успела донести их до своей комнаты, разрыдалась прямо в лифте, прислонившись спиной к его холодной железной стенке.

Я смотрела вверх, на лампочки, ослепляющие меня своим светом. Казалось, что подъем вечен, а свет усиливается и все больше расплывается под натиском слез.