Останься в Вейзене

— Это всё ваши опыты, — заметила одна из приятельниц Ирмалинды — та, что была со мной милее прочих. Заметила уверенно, но с надрывом, и единственное, чего мне захотелось — сжаться в комок или вернуться в обгоревшую комнату, отбывая наказания за ошибки, которые я не совершала.

— Сами работаете с камнями этими проклятыми, и Ирмалинду втянули, — поддакнула другая.

— Где она теперь, что с ней?

И все-таки — слишком здесь чисто. До нечистого.

Шторы больше не украшены ярко-красными кисточками — я каждый раз, оказываясь в комнате, обращала на эти кисточки внимание, они казались мне идеальной ловушкой для котов. Со стола пропала ваза с сухоцветами, сплетением желтых и фиолетовых соцветий. Кровать больше не украшали вязаные подушки, сочетающие в себе всю палитру цветов.

Я не стала оправдываться — одно лишь заметила:

— Вещи исчезли.

Эдвин смотрел на меня без всякого удивления — будто всё шло так, как задумывалось. Зато толпа вдруг встрепенулась, принялась без всякого стеснения заглядывать в потайные местечки: тумбу, шкаф… Не удивлена, что Ирмалинда забрала вещи с собой, если сделала это всё-таки она. Я как наяву представила: кто-то слишком активный хватает высушенный букет, и хрупкие лепестки бисером рассыпаются по полу.

События, определившее дальнейший ход этой истории, происходили уже без меня.

С Феррантой связались почти сразу же, при мне, но приехать она пообещала лишь на утро, поскольку в данный момент решала другой вопрос. Ничуть не менее важный. Но пообещала отправить кое-какого посыльного, который обязательно ответит на все интересующие нас вопросы.

Приятельницы Ирмалинды смилостивились и стали поочередно зазывать меня в свои комнаты, но ни одно приглашение я не приняла. Не хотелось больше видеть их и слышать. Так что чужим комнатам я предпочла диван общего пользования, обнаруженный в одном из коридоров.

Эдвин посидел со мной некоторое время, но ни слова не сказал. Я заговорила первой:

— Извините, что испортила вам праздник.

— О чём бы ни шептались змеи, — без симпатии к собственным гостям заметил Эдвин, — вашей вины в этом нет. Только заслуга. Благодаря вашему вмешательству все остались живы и невредимы.

— А как же мои опыты?

— Вы проводили их в комнате? — спросил Эдвин. Я помотала головой из стороны в сторону. — Тогда опыты никоим образом здесь не причастны. Не нагружайте себя тем, что не обязаны нести. В вашем случае я винил бы скорее вашу соседку.

Мне не хотелось это обсуждать. Даже так, я не была готова об этом думать. Слишком многое свалилось на меня этим вечером.

— Что будет дальше, как вы думаете?

— Утро, — ответил Эдвин просто. — Ясная голова. И трезвая оценка произошедшего. Я оставлю вас ненадолго, Варвара. Хочу убедиться, что этот эпизод истории закончился.

А сама история продолжается. Убеждаться в этом нет никакой необходимости, потому что всё ясно уже сейчас.

Значит, было у этой истории начало, хотя не уверена, какое именно место на временной ленте оно себе облюбовало. Всё началось вместе с моим появлением? Чуть позже? Или куда раньше?

Всё-таки Гетбер оказался прав. Слишком много совпадений — они уже становятся закономерностью. Ни взрыв, ни взлом не были случайными. Все они старались меня задеть. Так что зря я смеялась.

Наедине с собой я осталась ненадолго. Успела лишь прикрыть глаза, чувствуя, как баюкают меня сонные волны. Но на то, чтобы порядочно уснуть, времени у меня не осталось. Надо мной вдруг нависла тень, заслонив слабое сияние разноцветных ночных фонарей. Всё-таки существовали в академии источники света…

Тень простояла пару мгновений в молчании, потом упала на диван рядом со мной. И заметила, будто бы вовсе не обращаясь ко мне:

— Вот мы и получили доказательства к разгадке.

— Моей тайны? — я мгновенно распахнула глаза.

Гетбер смотрел на меня осторожно и ласково. Хотя выглядел неважно — взъерошенный, потрепанный. Ему и самому не мешало бы поспать.

— Твоей тайны, — Гетбер кивнул.

— Расскажешь?

— Мы договорились, что сегодняшним вечером дела не обсуждаем, — Гетбер пожал плечами.

— Мы договорились об этом, когда были в другом мире, — заметила я, — радостном и безоблачном.

Он хмыкнул и заметил:

— Настроение месту создают люди. Чем чаще ты будешь улыбаться, тем счастливее станет жить в этом мире. Вот и все правила.

Гетбер сцепил руки в замок и устремил взгляд вдаль. Он вдруг показался мне безгранично уставшим, и в сердце затрепетала привычная уже нежность. Впрочем… Сегодня, пожалуй, можно. Вряд ли я своими действиями сотворю что-то ещё более невероятное, с чем мы имели честь столкнуться этим вечером.

Так что я придвинулась к Гетберу поближе, прислонилась к его плечу.

Он тут же обнял меня за талию, уткнулся подбородком в волосы, сделал шумный вдох. Признался:

— Пеплом от тебя пахнет.

— Варя-разрушительница.

— Со мной-то всё понятно… — произнес Гетбер. — Моё презрение к самому себе обосновано. Но что насчет тебя? Ты-то почему так к себе жестока?

Я прикрыла глаза. Стало тихо и спокойно, и я решила — сейчас не время делиться своими личными драмами. Пожала плечами в надежде, что Гетбер почувствует это неловкое движение через одежду.