Останься

– С чего бы тебе уходить? У нас выдался прекрасный вечер – все мои любимые девочки под одной крышей. – Он целует меня в лоб, и по телу у меня разливается тепло. – К тому же ты только что пережила семь часов цирка Эриксонов. Ты заслужила бокал вина и тисканья на диване.

Я, конечно, сдаюсь и уже пять минут спустя потягиваю каберне и смотрю с ним нарезку лучших моментов игры между «Питтсбургом» и «Монреалем».

Еще пять минут спустя мы уже целуемся, как парочка подростков после комендантского часа. Рука Мэтта у меня под рубашкой, его большой палец обводит мой сосок через тонкое кружево моего бюстгальтера. Своим сильным коленом он раздвигает мои ноги, и я словно вспыхиваю огнем. Клянусь, я слышу такой же звук – вууух, – когда включаю плиту у себя в квартире. Мои руки поглаживают его грудь, и я лащусь к нему, как довольная кошечка.

Он одной рукой хватает меня за запястья и поднимает их над моей головой, прижимая мои ладони к спинке дивана. Потом его горячий и уверенный поцелуй опускается на мою шею. И снова – вууух. Крепкие, полные губы посасывают мою кожу. Вуууух-уууух. Я растекаюсь по его дивану.

На глазах у всего Торонто.

В то время как его дочери спят в нескольких футах от нас.

– Мэтт, – задыхаюсь я, поднимая подбородок к нему. – Мы должны остановиться.

Он отрывает от меня руки, и я больше не чувствую его горячего дыхания на шее.

– Прости, – хрипит он. – Думал, тебе нравится.

– Угу-у, – соглашаюсь я, но пытаюсь взять себя в руки. – Но… девочки.

Его большой палец возвращается на мой сосок. Я знала, что не зря всю жизнь пускала слюнки на хоккеистов. Мэтт действительно умеет владеть руками.

– Красотка, – говорит он, и его дыхание щекочет мой подбородок. Он задерживается на этом месте и целует его. Я трепещу от его прикосновения. – Дверь в мою спальню закрывается на замок. Пойдем туда.

– Ты уверен?

Вместо ответа он встает и вырубает телевизор. Потом он поднимает меня на ноги и шепчет мне на ухо:

– Мы будем вести себя очень тихо, хорошо?

Я безмолвно киваю в знак согласия.

– Теперь не спеша иди в мою спальню. – Его шепот – словно горячий поцелуй в ушко. – Затем снимай рубашку и джинсы. Жди меня рядом с кроватью.

По моему телу снова проходит дрожь, и я киваю. Он щиплет меня за попу и идет в ванную, отчего мне еще быстрее хочется оказаться с ним за закрытой дверью.

В темноте его комната выглядит совсем иначе, сейчас сюда проникают огни Торонто и заливают его белую постель серебряным светом. В затемненной спальне нас точно никто не увидит. Но мне все равно кажется непристойным раздеваться напротив распахнутых окон. В других квартирах по соседству, я вижу, горит свет. Суббота во всей красе.

Но ни у кого суббота не выдалась такой же хорошей, как моя.

В момент, когда мои джинсы спадают на пол, я слышу, как дверь захлопывается. Я чувствую, как на мои плечи опускаются руки и как они поворачивают меня к себе. И я вижу его соблазнительную улыбку в темноте. Он поднимает брови и смотрит на пуговицы своей рубашки.

Мне хватает доли секунды, чтобы понять – он ждет, что я сама ее расстегну. И мои руки спешат повиноваться. Я быстро расстегиваю рубашку и чувствую, какой он теплый и крепкий. Когда часть его груди оголяется, я наклоняюсь ее поцеловать. Мой язык касается его гладкой кожи, и я слышу его слабый вдох. Он обеими руками сжимает мои ягодицы.

Я уже устала считать, сколько раз у меня случается этот вуууух.

Наконец-то я снимаю с него рубашку, и мои похотливые пальцы торопятся к его молнии.

– Вот так вот, – дышит он мне в ухо, когда его штаны падают на пол. Он цепляет пальцами резинку моих трусов и стягивает их. Потом делает то же самое со своими. – А теперь развернись.

Я жду, что он подтолкнет меня к кровати, но он этого не делает. Он сжимает меня прямо на месте: моя спина к его переду, его эрекция требовательно прижата к моей пояснице. Одной рукой он расстегивает мой лифчик, и теперь я совершенно голая. Я резко хватаю ртом воздух, когда его рука гладит мою кожу, пробуждая и возбуждая каждое нервное окончание. Одна его рука обхватывает меня поперек, и его ладонь крепко держит меня за грудь. Другая ладонь скользит ниже и останавливается на моем лобке.

Его бесстыдные пальцы ныряют мне между ног, я чувствую, что уже очень мокрая, и вся сжимаюсь – зажмуриваю глаза и закусываю губу. Его сердцебиение эхом отдается в моем теле, я опускаюсь еще ниже на его руку, и моя голова запрокидывается ему на плечо. Я не знаю, что со мной происходит. В этой комнате я другая Хейли, та, чьи бедра двигаются в такт с его толчками. К черту скромность.

– Глянь, – велит он так тихо, что я почти не слышу ничего, кроме «н».

Я открываю глаза и вижу большое зеркало на двери его шкафа, а в зеркале – свое отражение. В комнате очень тускло, но я без труда различаю свою бледную неприкрытую кожу. Его сильные руки обвивают мое тело. Я не могу решить, какая из них возбуждает меня сильнее – та, которая властно обхватила мою грудь, или та большая рука, которая работает снизу, увлекая за собой сухожилия на запястье.