Остап Бендер — агент ГПУ

– Вот и подскажите, сто делать, как быть? – спросил Бендер, опускаясь на стул.

В комнате воцарилось молчание всех троих.

– А что если поехать с ними и показать в их автомобиле? Командор?

– Или в гостинице, Остап Ибрагимович?

– Отпадает. Сразу же возникнет у них подозрение, что краденный.

– А если пригласить их в нашу комнату ВУАКа? – смотрел на своего командора Балаганов.

– Нет, там эта глазастая кастелянша… Да и подслушать может наш торговый разговор с ними.

– Да, Остап Ибрагимович, наши апартаменты не подходят для приема немцев.

Бендер молчал. Продолжал ходить. Глядя на него, молчали и его компаньоны.

– Значит так, камрады. Адам, завтра вы ставить машину у входа так, чтобы авто немцев было постоять у входа магазина игрушек. А когда гости войдут в нашу контору, сразу же уезжаете. А Балаганов вывешивает табличку «Закрыто. Ушли на раскопки», и закрывает прочно входную дверь.

– Ясно командор.

– Принял к исполнению, Остап Ибрагимович, – произнес необычно такую фразу автомеханик.

– На том и решили, друзья-товарищи, – закурил Остап папиросу из коробки «Южные». – Поясню вам и себе еще раз, – заговорил Остап. – Первое. Дверь заперта, табличка, автомобиля иностранцев у входа нет, не будет и подозрений у Доменко, если он явится, когда немцы будут у нас. Такое же понимание и у рисовальщика Лоева будет, если он заявится. Правильно?

Раздались два голоса компаньонов Бендера.

– Да, предусмотрительно, Остап Ибрагимович.

– Правильное решение, командор.

– Никто не должен помешать нам в таком серьезном деле, дорогие мои камрадушки.

На следующий день все было сделано по сценарию начертанному великим предпринимателем.

Немцы приехали в десять утра, оставив свой автомобиль марки «пикколо» у входа в магазин игрушек. И когда вошли в «Доларх», то было радушно встречены Бендером и Балагановым.

После обмена приветствиями гости прошли в комнату музея и уселись у стола. Бендер осторожно распаковал сверток и перед нетерпеливыми взорами немцев предстал в своей красе молочник и его чашечки.

Высокий и полный представители Общества Красного Креста начали трепетно осматривать эту чудесную ценность. Переводчик стоял за их спинами и тоже внимательно смотрел на эти прекрасные изделия.

Наконец полный немец что-то произнес, другой ответил ему кратко и, хотя говорили по-немецки, но было ясно, говорили о донышках изделий, показывая донышки молочника и чашечек друг другу.

– Они говорят, что-то в изделиях не так? – с заметным волнением в голосе спросил переводчика Бендер.

– Да, уважаемый, – ответил тот.

Немцы один за другим заговорили быстро и разочаровано. Переводчик перевел.

– Они говорят, что эти изделия не Фаберже, товарищ археолог.

– Как не Фаберже?! – вскричал Остап.

Немцы продолжали говорить переводчику, показывая Остапу донышки изделий, поясняя.

– Как же так, если по справедливости, не Фаберже? – задавал дважды вопрос Балаганов, обводя всех расширенными глазами. – Не Фаберже?

Переводчик переводил то, что говорили немцы, а говорили они вот что:

– Эти изделия не великого мастера Фаберже. Это подделка. Вензеля Фаберже из двух крохотных букв Ф и Г, что означает Фаберже Густавович. Мать Фаберже датчанка, отец немец, Фаберже родился в Петербурге… И еще, золотые узоры на молочнике и его чашечках не золотые, а бронзовые. Вот подделка. Могут ее купить за сто рублей, товарищи археологи…

Бендер и Балаганов сидели и молчали. Вид их был удручающий до крайности. Пожалуй, такой же, когда они узнали, что сокровища графини Воронцовой-Дашковой достались государству.

Немцы перекладывали изделия с места на место, осматривая их, и тихо переговаривались между собой.

– Что они говорят!? – прервал свое тягостное молчание Бендер.

– Да все тоже, товарищи, хваля такую искусную подделку.

– Подделку… – прошептал Балаганов.

– Если согласны, то заплатят, как они сказали, сто рубликов. Могут надбавить еще, – говорил переводчик.

– Нет, нет, – быстро встал Бендер и начал упаковывать заветный молочник и его чашечки, – Нет, камрады немцы. До свидания.

– Ауфвидерзейн, – встали один за другим покупатели.

– Ауфвидерзейн, – повторил еще раз полный немец.

– Ауф, ауф, – закивал им Бендер, указывая на выход.

Проводив немцев-покупателей, не до машины, как в прошлый раз, а только до выхода, Остап и Балаганов, встретив спешащего к ним Адама Казимировича, вернулись в контору.

– Удар, – бросил слово Адаму Остап.

– Как и дворец графини, – буркнул Балаганов.

– Что?!

– Фальшивка этот молочник, Адам, – со вздохом произнес Остап.

– Как фальшивка?! – громко спросил автомеханик. – Как фальшивка?!

– А так, Адам Казимирович, – опустился на стул Бендер и поведал все, что он и его эксперт узнали о Фаберже, о его вензелях и кто такой этот самый Фаберже.

Козлевич, молча, все выслушал и сказал:

– Не надо расстраиваться, Остап Ибрагимович. Это хороший признак. После двух наших неудач, последует третья, очень большая удача, друзья-товарищи. Это такой признак, так говорила моя матушка.

– Дал бы Бог, Адам Казимирович, – посмотрел на него Бендер.

– Вот именно, командор. Бог даст нам удачу в наших трудах.

– Трудах… – повторил Остап.