Остап Бендер в Крыму

Великий комбинатор, предприниматель, искатель, психоаналитик почувствовал себя неважно. Не от выпитого хмельного, а от своих вопросов совершенно ни к месту и не ко времени. Действительно, его интерес в этом случайном пути оказался странным. Вызвал настороженность женщины и ее спутника. «Кто он? Муж ее? Один из тех поручиков? — мысленно спросил себя Остап. Да, невпопад все это, детушки… надо было ждать ее в Ялте. Пусть даже через несколько рейсов. Да, Ося, здесь ты дал, кажется, маху. А может, нет? Кто ее спутник? Муж? Из офицеров штабс-ротмистра Ромова? Завтра, не будь я Остапом-Берта-Мария…» — мысли Бендер поплыли, и он заснул.

Была ночь. В вагоне тускло мерцал свет от фонаря со свечой. Поезд мчался уже давно от Черноморского побережья, миновав Сочи, Туапсе, иногда оглашал гудком паровоза станции и просторы Кубани. Пассажиры, укаченные монотонным перестуком колес и покачиванием вагона, крепко спали. Спал и любознательный благодетельный попутчик Ксенофоптовых. Вадим встал и, убедившись, что тот спит сном праведника, подсел к лежащей Екатерине и зашептал:

— Не кажется ли тебе странным, Катрин, что этот газетчик уж больно внимателен к нашим персонам?

— Да, да, Вадим, здесь что-то не то. Зачем-то он встречался с моими бывшими коллегами… Будто собирается писать о дворце, о моей госпоже…

— И этот анекдот о переходе границы. Может быть, он со своими друзьями следит за нами от самого Батума?

— Ох, милый, мне это все не нравится. И его любопытство, и его опека… Так они шептались еще долгое время. Стук колес и дребезжание вагона не позволяли их соседям слушать этот разговор.

— Знаешь, что я предлагаю? — прошептал Ксенофонтов, почти касаясь губами уха женщины.

Но что бывший поручик Ксенофонтов предлагал, Екатерина услышала почти интуитивно, так как поезд в этот миг залязгал буферами вагонов, заскрежетал тормозами, и его слова не услышало бы ухо даже лежащего с ним рядом человека.

Утром Бендер и его друзья были не только удивлены, но и поражены долгим отсутствием своих попутчиков.

— Может быть, они в туалете, умываются, — предположил Балаганов, причесывая свои рыжие кудри.

— Вдвоем? — хохотнул Остап.

— Нет, там их нет, братцы, — заявил Козлевич.

— А в ресторане? — поднял крышку нижней полки догадливый младший компаньон. — Так и вещей их нет, командор! — поднял он и другую полку.

— Вот это новость! — отправился Бендер к проводнику. Тот в своем служебном купе пил чай с лимоном и ответил:

— О-о, так они сошли утром в Ростове, дорогой пассажир. Хотя билеты у них до Москвы самой.

— А причина, причину какую они сказали? — заволновался обескураженный Остап.

— А кто их ведает, разве забыли что-то, — шумно прихлебнул он чай из стакана. — А может, решили навестить в Ростове кого-то, проездом, значит.

Компаньоны сидели в озабоченном настроении и не разговаривали между собой.

«Дурак, а еще считаю себя психоаналитиком человеческих душ, — ругал себя мысленно Остап. — Так опростоволоситься! Конечно же, они заподозрили нездоровый к ним интерес. И решили, не дразня гусей, отделаться от меня. Болван! Ресторан, анекдоты…».

Великий пораженец еще долго молча ругал себя, наконец, сказал:

— Сейчас я чувствую себя таким же околпаченным, как тогда, когда потерял Корейко в его дурацком противогазе с хоботом…

— И заехали мы далеко от нашего «майбаха», братцы, — сокрушенно промолвил Козлевич.

— Вы только об автомобиле, Адам, — бросил на него сердитый взгляд Бен-дер.

— Нет, почему, Остап Ибрагимович, я тоже сочувствие имею, — потупил виновато глаза отец автомобильного дела.

Остап отвел от него свой взгляд и пояснил:

— Но тогда я потерял честно заработанный миллион, а сейчас? Что мы потеряли, камрады, чтобы огорчаться?

— Совсем ничего, командор. Узнали то, что и без этой Екатерины знали, если по справедливости считать, — расчесывал свои рыжие кудри Балаганов. Последнее время он часто за ними ухаживал.

— Ничего… промолвил Остап, продолжая размышлять, и повторил. — Ничего…

— Попутешествовали, братцы, и по морю, и по дороге вот, — глядя на Балаганова, Козлевич тоже начал приглаживать свои кондукторские усы.

— Но тут другое — что они заподозрили? Почему скрылись, бежали от нас? Чего испугались, а? — не унимался Бендер.

— Вот это и загадочно, Остап Ибрагимович. Ехать до Москвы и фьють! — щелкнул пальцами Козлевич.

— Если по справедливости, вспомните, командор, что я говорил в Сухуме. Что даже очень хорошо, что мы не нашли эту самую Екатерину, что для нее будет очень странным такая встреча с нами. Вот и результат вам, друзья, выступил в роли аналитика Балаганов. — Нет, по справедливости… Помните, когда ждали своей очереди в туалет, командор? Я говорил еще, как мы заведем разговор с этой самой горничной? Да еще в присутствии этого типа с нею? С чего бы это вдруг мы о дворце? В дороге берем интервью?

— Идите к черту! — зло бросил Остап и вышел из купе.

Но тут же вернулся. Взял из баула зубной порошок, щетку, мыло, стакан и полотенце. Пошел в туалет умываться. По пути налил горячей воды в стакан. Держа баночку с зубным порошком и мыльницу в одной руке, стакан — в другой, вошел в туалет.