Остап Бендер в Крыму

— Весьма благодарны, весьма, уважаемая Анна Кузьминична, за ясность. Но вы, может быть, подскажете нам, кто из прислуги дворца… Их имена, фамилии, где сейчас проживают. Зная это, мы могли бы обратиться и к ним с просьбой дать интервью.

— Да, как мне известно, почти вся прислуга дворца рассеялась после отъезда графини. Горничные Софья и Екатерина проживают в Ялте. Адрес Софьи Павловны вам сообщу… Письмо от нее… — достала из шкатулки конверт. — Перепишите адрес, поскольку такой интерес у вас.

И пока Остап переписывал адрес, Анна Кузьминичны говорила:

— И в Феодосии, как мне сообщила Софья, проживает Фатьма Садыковна, кухарка графини. Но адреса я не знаю. А в самом дворце еще работает старый служака дома Романовых Березовский Петр Николаевич. Он приезжал к нам не раз в Симферополь, сопровождал графиню. Петр Николаевич всю свою жизнь верно и преданно служил дому Романовых. Как вам известно, Воронцовский дворец превращен сейчас в музей, доступен сейчас трудовому народу, — усмехнулась Анна Кузьминична. — И Березовский, как мне рассказывали, сейчас работает там экскурсоводом. Вот все, господа-товарищи, что я могу сообщить по интересующему вас вопросу.

— Весьма, весьма вам благодарны, — склонил голову Бендер и поцеловал руку бывшей горничной загородного дома графа Воронцова.

Несколько картинно и не так элегантно, как его предводитель, со словами «мерси» этому последовал и бывший уполномоченный по рогам и копытам.

Компаньоны уже выходили из комнаты, когда хозяйка, провожая их, сказала:

— Советую, судари, познакомиться с Петром Николаевичем. Он многое должен знать, я полагаю. Мой Мишель, хотя он и греческий негоциант, тоже собирается в Алупку познакомиться с Петром Николаевичем.

— Вот как? — с улыбкой посмотрел на Анну Кузьминичну Бендер. — Любознательный ваш супруг, весьма любознательный. Это похвально, весьма похвально, уважаемая Анна Кузьминична, — продолжал улыбаться женщине Остап.

Выйдя из дома, Бендер и Балаганов уже хотели садиться в машину, которая поджидала их в стороне, как вдруг увидели подъехавшую к дому пролетку с греческим негоциантом.

— Странно, — произнес Остап, наблюдая, как щеголь-коммерсант, расплатившись с извозчиком, вошел в дом. — Любопытно, Шура.

— Что, командор? — прошептал тот, открыв дверцу «майбаха». Любопытно и странно то, что задержанного грека так быстро отпустили до мой, камрады.

— И я согласен, Остап Ибрагимович, с вами. Из той конторы, куда его увезли, так быстро и просто не отпускают, — голосом знатока произнес Козлевич.

— Конечно, эти поганые легавые разве так просто отпустят, — сплюнул недавний частый постоялец допра.

— Легавые, это что, Шура. Но ведь там, где мы по воле судьбы побывали, сидят не простые легавые, а не иначе, как гэпэушники. Вот и думай… — стоял возле машины Остап и не спешил в нее садиться.

— Может, вернемся, командор, и… поговорим с ним? — сжал кулаки Балаганов, намекая на применение силы, чтобы выведать у негоцианта кое-что нужное компаньонам.

— Отпадает, акционер Балаганов. Не вижу повода, чтобы вступать с ним в объяснения. Да и заострять внимание его, не зная, кто он и что он на самом деле, ведь так, Адам?

— Правильно говорите, Остап Ибрагимович, правильно, — и если бы не сгустившийся уже южный вечер, то можно было бы увидеть в глазах Козлевича взгляд преданного Бендеру человека.

— Если он интересуется Воронцовским дворцом, то уверен, мои акционеры-компаньоны, что мы с ним еще встретимся. И думаю, на путях таких же, как и наши.

Глядя на ночь, компаньоны не решились выезжать из города и заночевали в бывшей гостинице «Кист».

Утром позавтракали, но выезжать из Севастополя не спешили. Великий искатель сокровищ сказал:

— Не будем дураками, поедем позже, когда дорога будет не такой пустынной, как вчера.

— Правильно, командор. Береженого и бог бережет, — закивал головой Балаганов.

— Конечно, Остап Ибрагимович, и другие бандиты могут появиться, — складывая газету, подтвердил Козлевич. — Ювелирный магазин недавно ограбили, пишут в газете…

— Вот-вот, мы и должны быть начеку, камрады. Поскольку, Шура, вы являлись названным сыном лейтенанта Шмидта, то…

— Но и вы, командор, — засмеялся Балаганов, — тогда в Арбатове, забыли?

— Раз, только единственный раз, дорогой молочный брат Вася, — засмеялся Остап. — Но благодаря этому эпизоду мы и встретились, ведь так?

— Верно, командор, верно. Это перст божий указал нам встретиться и броситься в объятия друг другу, если по справедливости.

— Довольно не очень-то веселых воспоминаний, камрады. До выезда из прославленного города-порта, используем время для ознакомления с достопримечательностями Севастополя. Вперед, Адам.

Компаньоны-акционеры подъехали к Графской пристани, вышли на пирс и некоторое время смотрели на спуски подъем водолазов, которые вели какие-то работы у причальной стенки.

— Как и вы, командор, — кивнул на водолаза, который был поднят из воды и его освобождали от грузов, шлема и костюма.