Остап Бендер в Крыму

На следующий день отважный искатель подводных сокровищ опустился к обнаруженному им входу в судно со стороны открытого моря. Глубина здесь была значительно большей. Мощный взрыв углубил дно. Осветив все вокруг, Остап понял, что находится в носовой части катера, оторванной взрывом. Прошел вперед и увидел стулья, стол и мелкие предметы, разбросанные на полу. Все обросло ракушками и водорослями. Все, что он ни поднимал, оказывалось бутылками, тарелками, столовыми приборами, стаканами, графинами. Но вот фонарь осветил дальний угол салона, и Бендер увидел там груду непонятных предметов. Он приблизился и увидел небольшие брезентовые мешки. Остап соскреб с одного нарости и с трудом разрезал задубевший брезент, — в мешке были пачки незнакомых ему денег.

Мешков было с десяток, и Бендеру внизу, а его друзьям наверху, пришлось изрядно потрудиться, поднимая их. Когда операция была закончена, Остапу вдруг показалось, что он здесь не один. По отблеску света Бендер уловил, что за спиной у него кто-то есть. Под резиной скафандра у водолаза по спине пробежал холодок с ознобом.

Отступая боком в открытое море, Остап перевел луч фонаря на место, где, как ему показалось, кто-то стоял. Осветил и явственно увидел силуэт водолаза. Двойник светил таким же лучом, также смотрел иллюминатором шлема на него и делал такие же движения, как и он. Бендера охватил панический страх. Отступая, не надавив клапан выпуска воздуха из скафандра, он резко оттолкнулся от дна и закричал в телефон:

— Подъем! Подъем! Подъем!

Но поднимать великого искателя подводных сокровищ было уже без надобности. Раздутый воздухом скафандр, подобно резиновому мячу, сам понесся из морской глубины на поверхность, награждая подводника за быстроту подъема кессонной болезнью.

Так заканчивается моя предыдущая книга — «Дальнейшие похождения Остапа Бендера» — и Великий комбинатор оказывается в больнице.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РОЖДЕНИЕ НОВОЙ ИДЕИ

Глава I. ИЗ МАРИУПОЛЯ В КРЫМ

В больнице для моряков было так много больных, что, казалось, труженики моря плавают лишь затем, чтобы, побороздив моря и океаны, вернуться на берег и, предавшись заслуженному отдыху, поболеть. А на самом деле настоящие моряки, хотя и болели, как и все смертные, но в эту портовую больницу попадали редко. Ее палаты в основном заполняли работники порта и члены их семей. И заполняли так, что доставленного сюда капитана морского клуба «Два якоря» пришлось положить у дверей палаты. В палате находилось еще пять человек.

Над Бендером склонился молодой доктор с жалостливым выражением в глазах и спросил:

— Как вы себя чувствуете, товарищ?

Не получив вразумительного ответа, кроме бессвязного слова «ноги», тут же приказал медсестре немедленно наложить на пострадавшего плотные компрессы.

Пока сестра готовила накладки, Бендер впал в полузабытье. И виделся ему сон. Будто он, в том же темном подводном салоне «Святителя», перебирает обросшие водорослями золотые предметы. Вдруг какой-то груз обрушивается на него сверху и больно ударяет по ногам. Остап вскрикнул и очнулся. Медсестра устраивала на его ногах компрессы.

Великий предприниматель, искатель миллионов, лежал на спине, превозмогая боль в суставах. Он невесело думал о последствиях своей болезни. Боялся, что не сможет ходить. А если и сможет, то — как инвалид. И прощай тогда на веки вечные Рио-де-Жанейро заветное.

Больница портовиков была построена недавно. Жизнь в ней протекала спокойно. Никто не умирал, и каждый пациент ее лечился по своему усмотрению. Вечерами больные прохаживались в дворовом скверике, дыша упоительными запахами цветов. И луна освещала их синие халаты диковинным театральным светом. Прогуливаясь по аллеям, они оживленно разговаривали друг с другом. И глядя на них, нельзя было сказать, что они больные. В больнице моряков кормили на редкость вкусно и плотно. Многие, симулируя болезнь, ухитрялись как можно больше побыть в ней.

— Я попрошу, чтобы мне продлили еще на недельку, — говорил высокий с усами. Сошлюсь на сильные головные боли. — Ой, страдаю, ночами не сплю, — сказал он нарочито громко последнюю фразу, оглянувшись на проходящего мимо врача.

— Я пообещал доктору рыбы, — говорил розовощекий с глянцевой лысиной, он и продлит…

Но низкорослый толстячок, по-братски обняв его за талию и хихикая, сказал:

— Чудак, наоборот, он тебя выпишет поскорее, чтобы ты не задержался с этой самой рыбой.

— И правда, — озадаченно уставился на него лысый. — Да, я ему, душевному человеку… — хотел пообещать теперь уже что-то другое, но тот осекся.

Мимо разговаривающих проходил главный врач больницы Ярокин. Симулянтов он на дух не переносил. Но вынужден был терпеть даже явных, направляемых в больницу разным городским начальством.

И такие «больные» задерживались в ней не только из-за хорошего питания, но и по другим причинам. Пребывание Гнитюка, одного из питомцев палаты, где лежал Остап, объяснялось попыткой избежать наказания за подписание акта, оправдывающего недостачу материалов на базе. Он постоянно кашлял, когда надо и не надо.