Остатки (СИ)

- Здра-а-а-асте, – протянул мне молодой парень с серебряными волосами, дружелюбно помахав рукой, которая утонула в широком и длинном рукаве – а мы за вами, мистер Кира. Пройдемте без лишнего шума. А то вы и так одного ранили.

- А ты еще кто? – злобно спросил я, разглядывая парня.

- Кукольник. Зовите меня Кукольником.

- Кукольник? – уже менее агрессивно повторил я. Злость заменило непонимание. Чудак.

- Именно, – широко улыбнувшись, подтвердил он. На парне было бело-фиолетовое распахнутое кожаное пальто с длинными широкими рукавами, закрывающими руки. Под ним виднелась белая свободная рубашка. Белоснежные ботфорты на шнуровке. Челка закрывала один глаз. Под небольшим порывом ветра я заметил под челкой повязку. Что с его глазом? И черная роза на груди. Черная, гладкая и переливающаяся на солнце. Прямо как эти животные. Странный парень.

- Нут так как, пройдемте? – спросил он, терпеливо ожидая ответа.

- Что вам надо?

- Ох, поверьте, мы не враги. Вы не там ищите.

- Значит, вы с нами?

- Ну не скажите. Мы, как коты – сами по себе.

- Тогда какого фига я должен вам верить?

- Ну вам придется. Вы ведь хотите найти Нико?

- Нико? Откуда вы…

- Откуда мы знаем? Мы много знаем. И мы можем помочь вам вернуть вашего драгоценного и любимого мальчика.

- Он мне не любимый.

- Ой, что, правда? Ну, не долго осталось. Так пойдем? А то здесь жарко. И мои бедняжки устали.

На это твари злобно, но тихо зарычали.

Я встал и, спрятав пистолет, пошел за Кукольником.

====== Кому первый поцелуй? ======

Мне делается или слишком грустно, или слишком весело. То и другое утомительно; когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична… (Лермонтов)

- Джей, о чем ты думаешь? – спросил мягкий и заботливый голос. От него хотелось улыбаться. Становилось теплее. Как шепот ветра. Нежный, убаюкивающий.

- Сегодня должны представить еще одного учителя, – хмуро сказал мальчик, устало глядя на великолепный сад с цветущими растениями, яркими цветами, проекциями бабочек и птиц. Парни сидели в беседке, обвитой цветущим плющом, нежно-розовые плоды которого покачивались под кроткими дуновениями ветра. Над всем этим великолепием простиралось лазурное небо с кудрявыми и вьющимися облаками цвета сливок.

- Тебе всего тринадцать, а ты уже смог заставить отца сменить шестнадцать учителей, – мягко улыбаясь и прикрыв смеющиеся глаза, напомнил парень. Длинные золотистые волосы собраны в тонкую косу. В мочках ушей сверкали два ярко-синих камня-капли с черными прожилками.

- Они были ни на что не годны, – вздохнул Джей, беззаботно болтая ногами – жаль, что ты не можешь быть моим учителем. Я стал бы покладистым учеником.

- Прости, мне тоже жаль, – искренне извинился парень.

- Ты ведь тоже дворянин. И голубых кровей, – горько заметил мальчик. Его этот факт жутко расстраивал, и во фразе не звучало ни капли пафоса или надменности.

- Я твой друг. И всегда буду рядом.

- Угу, – кивнул мальчик.

- Не расстраивайся и не унывай.

- Сэм, а ты будешь присутствовать на этом знакомстве?

- Конечно, ради тебя, буду.

Парень сидел недалеко от Джея, грациозно положив ногу на ногу и поставив локоть на лакированный подоконник беседки. На будущем короле была одета белоснежная рубашка с манжетами, золотыми запонками и специальным платком-галстуком с рюшами, завязанным под воротник, великолепно подходящими его образу; полу-застегнутый плащ с большими пуговицами и выгравированными на них странными узорами. Высокие сапоги на шнуровке выше колена: их частично скрывал плащ, необходимый для такого высокопоставленного аристократа, как наследник семьи Румонсов. Тонкие руки с длинными красивыми пальцами были спрятаны в белые перчатки.

Джей так до конца и не верил, что они с этим дворянином друзья. Юному принцу было тринадцать, а дворянину совсем скоро семнадцать. Его манера поведения, манера говорить, неспешные движения – все кричало о непростом воспитании и происхождении. Пусть они и стояли на одной ступени дворянства, вот только Джей никак не чувствовал равенства. Сэмануэль Румонс Третий морально слишком отличался от Джея. Мальчик восхищался неестественной добротой молодого дворянина. А Сэм ценил в мальчике его искренность. В высшем свете этого не найдешь даже днем с пылающим факелом в руке. Легкая нелепость, наивность, вспыльчивость, открытость – все это привлекало в ребенке Сэма. Он очень любил вот так просто убивать время вместе с Джеем.

Сэмануэль сидел в пол-оборота к мальчику и пил чай из чашки, сделанной из французского сервиза, привезенного Ее Величеством Аннэт из последней поездки во внешний мир. Ароматный напиток с легким цветочным запахом и ягодным вкусом приятно успокаивал.

- Чем собираешься заниматься сегодня? – спросил Сэм, ставя чашку на блюдце так, что невозможно было услышать стука.

Джей оторвал взгляд от чудесного сада и упал спиной на широкий диван, неотрывно тянущийся вдоль всей беседки, повторяя ее шестигранный вид, прерываясь лишь на входе.