Остаточная деформация (СИ)

Берт не верил. То есть верил, что гельское перо может быть этаким стартером временного перехода, но не верил, что вот так, по обрывочным сведениям, на коленке можно собрать хронопорт или датчик аксионов. Начиная с того, откуда в йорнской ветви можно взять перо гела. Он чувствовал, что Айрин тоже не верит — по крайней мере, сейчас. Может, раньше верила, но «долго подумав» и вспомнив «что было и чего не было», наверняка нашла те же нестыковки.

Берту, сказать по правде, было наплевать на нестыковки. Они ехали тем же порядком, что и вчера, но всё было другим. Небо хмурилось, обещая дождик, зато к его спине прижималось ослепительное солнце — и освещало, и согревало, и убеждало, что всё будет хорошо. Время от времени он пугался, что эта ночь ему приснилась, и отпускал повод Воронка, чтобы сжать руку Айрин. Только ощутив ответное пожатие и отчётливое, не лишённое ехидства хихиканье за спиной, успокаивался. Всё было, есть и никуда не денется. Даже острозубый страх за исход двадцать шестой Последней Даниила стал глуше. «Неостывшие» йорны уязвимы, и инструктор наверняка сумеет этим воспользоваться. А даже если бы Берт активировал второй этап возвращения в облик гела немедленно, то всё равно толку не было бы никакого. Во-первых, трансформация заняла бы изрядно времени, а во-вторых, даже в лучшей своей форме Берт не нанёс бы паре йорнов ощутимого вреда.

— Жаль, конечно, — вздохнул он, — что этот фокус не сработает с Граалем. В прошлый раз рядом с ним Стёпино изделие чуть дотла не сгорело…

— Это когда оно включено было, — перебила Айрин. — А когда контакты поплавились, разомкнуло, значит, и ничего, дальше не горело.

В её словах был резон, но Берт никак не мог свести воедино обрывки информации и прийти к каким-то внятным выводам. Шкодливые руки Айрин, шарящие под его рубашкой, размышлениям отнюдь не способствовали.

А Грааль уже совсем близко, и надо было быстрее решать.

— Давай сначала я попробую полезть без ничего, а потом, если не…

Вышколенный первым хозяином Воронок остановился так резко, что Берт чуть было не прикусил язык. Влажная земля брызнула из-под копыт, заляпав обувь всадников.

— Что за нафиг, — проворчала Айрин, выглядывая у Берта из-за плеча.

Берт уже понял — что, но не мог решить, как реагировать. Разве что нашарил рукоять притороченного к седлу рыцарского меча.

— Это я, Берт, — сказал учуянный «нафиг», выходя из-за густого переплетения ивовых ветвей. За его спиной плескала река. — Расслабься, будь добр. Я вас ждал.

— Я думала, что ты будешь своему… приятелю помогать, — проворчала Айрин. Она ловко соскочила с Воронка, и Берт тоже слез на землю.

Серенький день глушил краски окружающего мира, но Пети казался особенно выцветшим. По лёгкому наклону вправо, в сторону уцелевшего крыла, Берт догадался, что ангел едва держится на ногах. Конечно, столько отмахать на своих двоих наперегонки с конём, не восстановившись толком после травмы.

— Надеюсь, что никто из посельчан Даниилу под руку тоже не полезет, — любезно отозвался Пети, демонстрируя одновременно боевой задор и миролюбие. У него часто получалось совмещать несовместимое. Смешливо хлюпнула река.

— Ты уже Грааль посмотрел? — спросил Берт, меняя направление беседы.

— Нет. Не могу подойти ближе — шатает.

Пети говорил с улыбкой, но едва ли шутя. Он уже дважды чуть не погиб на Паоле — какие шутки. Грааль высосет его до дна в считанные минуты. Этот мир был враждебен к гелам и неприязни не скрывал.

— Ну да, твоё крыло… — смущённо пробормотал Берт, не зная, куда девать глаза. Надо же было ляпнуть такую бестактность.

— И не только. Ты знал, что у гелов часть тканей в грудных мышцах переформирована в фотоволокно? Немного в процентах, но без этого наши тела не смогли бы удерживать крылья.

Берт покачал головой. Он не знал. Может, мельком слышал, пропустив мимо ушей. Ему не было дела до грудных мышц. Да и до многого другого… Оставалось только удивляться, до какого мизера из огромного, полностью открытого для познания Гелио ему было дело.

— А я знал, но всё равно прохлопал, — грустно признался Пети. — На том чуть не погорел, причём буквально. Эти мелкие дряни медленнее разогреваются, зато и остывают до-олго, и без разницы, сколько перьев снаружи. Хорошо, у армейцев другой силовой контур, а Дани так вообще случай уникальный… Мнда. А мог бы я задуматься, какого ёжика мне в первый раз было так плохо — с одним-то уже крылом.

Берт не понимал, зачем Пети рассуждает о сравнительной гельской анатомии и прошлых промашках, когда надо думать совсем о другом.

— Это я к тому, — сказал Пети, в очередной раз вклиниваясь в его мысли, — что замороченная ошибка при решении сложнейшей задачи может быть исправлена очень простым, даже примитивным действием, как то — замачиванием в холодном ручье на манер грязных подштанников. Кстати, леди, благодарю за идею.

Айрин, к большому и не очень приятному удивлению Берта, слегка порозовела. Совсем как Саррочка, когда Пети отвешивал ей дежурный комплимент.