Остаток дня

Но опять же, какой прок бесконечно раздумывать о том, как мисс Кентон настроена в настоящее время, когда завтра я выясню это у нее самой? Да и в любом случае я изрядно отклонился от рассказа о том, что произошло нынче вечером. Эти несколько последних часов, честно скажу, были для меня чудовищно трудными. Уж, казалось бы, бросить «форд» на каком-то одиноком холме и добираться в полутьме до деревни по жуткому бездорожью – вполне достаточно для одного человека на один вечер. И мои добрые хозяева, мистер и миссис Тейлор, никогда бы, уверен, не захотели подвергнуть меня тому, что я был вынужден испытать. Но факт остается фактом: стоило мне сесть с ними ужинать, а кое-кому из соседей заглянуть на огонек, как вокруг меня стали развиваться весьма огорчительные события.

* * *

Комната на первом этаже коттеджа с окнами по фасаду, видимо, служит мистеру и миссис Тейлор столовой и гостиной одновременно. В этой довольно уютной комнате господствует огромный, грубо вытесанный стол того типа, который скорее встретишь на кухне у фермера, с дощатой столешницей, испещренной многочисленными щербинками от сечек и хлебных ножей. Я отчетливо видел эти зарубки, хотя мы сидели при слабом желтом свете керосиновой лампы, стоявшей на полке в углу.

– Вы не думайте, сэр, у нас тут есть электричество, – заметил мистер Тейлор, кивнув на лампу. – Но что-то там вышло из строя, и мы скоро два месяца сидим без света. Да, сказать по правде, не так уж по нему скучаем. У нас в деревне есть несколько домов, куда электричество так и не провели. А от лампы свет потеплее.

Миссис Тейлор накормила нас вкусным супом, который мы съели с поджаристым хлебом, и в эту минуту ничто не предвещало, что вечер сулит мне кое-что пострашнее, чем час с небольшим приятной беседы перед отходом ко сну. Когда, однако, мы отужинали и мистер Тейлор стал наливать мне сваренный соседом эль, за окнами на песчаной дорожке раздались шаги. Мне почудилось нечто зловещее в самом звуке шагов, приближающихся в темноте к одинокому коттеджу, но ни хозяин, ни хозяйка, видимо, ничего плохого не ждали, ибо в голосе мистера Тейлора было одно любопытство, когда он заметил:

– Вот те на, кто бы это мог быть?

Он произнес это более или менее про себя, но тут с дорожки словно в ответ донеслось:

– Это я, Джордж Эндрюс. Шел мимо, дай, думаю, загляну.

Миссис Тейлор открыла, и вошел статный мужчина лет пятидесяти с небольшим, который, судя по одежде, весь день проработал в поле. С раскованностью, говорящей о том, что он здесь свой человек, гость уселся у входа на низкую табуретку и принялся с трудом стягивать сапоги, одновременно перебрасываясь замечаниями с миссис Тейлор. Затем подошел к столу и остановился, вытянувшись передо мной по стойке «смирно», как солдат перед офицером.

– Звать меня Эндрюс, сэр, – сказал он. – Доброго вам вечера. Очень сожалею о вашем казусе, слышал о нем, но, надеюсь, вас не очень выбило из колеи, что вы проведете ночку у нас в Москоме.

Меня слегка удивило, откуда этот мистер Эндрюс прослышал о моем, как он выразился, «казусе». Во всяком случае, я с улыбкой ответил, что не только не «выбит из колеи», но, напротив, премного благодарен за оказанное гостеприимство. Я, понятно, имел в виду любезность мистера и миссис Тейлор, однако мистер Эндрюс, вероятно, решил, что благодарность распространяется и на него, ибо тотчас же возразил, протестующе воздев огромные ручищи:

– Ну, что вы, сэр, милости просим. Очень рады вас видеть. Такие люди, как вы, нечасто заглядывают в наши места. Мы все рады, что вы смогли задержаться.

По тому, как он это сказал, можно было понять, что вся деревня в курсе моего «казуса» и связанного с ним прибытия в этот коттедж. Как мне вскоре предстояло убедиться, это действительно было недалеко от истины. Не видел, но могу себе представить, что через несколько минут после того, как меня провели наверх в спальню, в то самое время, пока я мыл руки и пытался по мере сил устранить ущерб, нанесенный моему пиджаку и брючным манжетам, мистер и миссис Тейлор рассказывали обо мне всем, кто проходил мимо дома. Во всяком случае, через несколько минут объявился еще один гость, очень похожий на мистера Эндрюса, то есть такого же крепкого сельского вида и в таких же заляпанных грязью сапогах, которые он принялся стягивать тем же примерно манером, как до него мистер Эндрюс. Больше того, они так напоминали друг друга, что поначалу я принял их за родных братьев и понял свою ошибку, лишь когда новый гость представился:

– Морган, сэр, Тревор Морган.

Мистер Морган выразил сожаление по поводу постигшей меня «беды», заверил, что утром все образуется, и только затем перешел к тому, как мне рады в деревне. Я, понятно, всего несколько минут назад уже выслушал нечто подобное, но мистер Морган выразил это в таких словах:

– Большая честь видеть такого джентльмена, как вы, сэр, здесь, в Москоме.