Остаток ночи в её бокале

– Мороженое хочу, – жалобно произнесла Наташа. – Ну, такое, в вазочке, шарики цветные. Фисташковый шарик, клубничный, и ванильный. В том кафе, за забором, на воле.

– Ну ладно, пойдём на волю.

Они вышли за больничные ворота. Кафе было близко.

Наташа выбрала столик в углу. Официант принёс мороженое и чай. И Наташа впервые за долгое время ощутила вкус и запах. Наконец-то она отвела душу. Возвращаться не хотелось, но пришлось.

В отделении был тихий час. Все отдыхали в своих палатах. Андрей ушёл. Наташе стало тоскливо. Она вышла в коридор. И увидела пожилую санитарку. «А, та самая, тёть Зина», – вспомнила она.

– Что же ты не отдыхаешь, миленькая? – подошла к ней тётя Зина. – Иди-ка ты к себе, полежи.

– Не хочется, скучно мне, тоскливо, – ответила Наташа.

– А ты книжку почитай. Помолись. Ты же крещёная. А крестик не носишь, зря, – сказала санитарка.

– Откуда вы знаете? – удивилась Наташа.

– Вижу, – сказала та. – Православная ты.

– Ну, да. Верно. А вообще, про Православие много всякого говорят, – сказала Наташа. – Что религия рабов, что застывшая, не развивается. Что религия убогих. А вот на другие веры так не нападают. Их спокойно принимают.

– Ну так, миленькая ты моя, это и понятно, – мягко сказала тётя Зина. – А что же ты хотела? Ненавидят, потому и нападают. Ни на иудаизм, ни на мусульманство, ни на католицизм, ни на буддизм. Это всё приемлют. И секты всякие, и психомедитации, и психологические практики. Потому что те помогают открыть сознание для внедрения бесам.

Ведь бесов больше всего допекает именно оно, наше православие. Очень оно им опасно.

– Ну, странно как-то, – сказала Наташа. – Какие-то бесы, не верю я в них.

– А зря, – ответила санитарка. – Все твои беды от них. И беды твоих родителей. Что же ты, крещёная, православная, а такое творила? Ведь нельзя в воскресенье работать, воскресный день – Божий день, вот всё и полыхнуло, всё и сгорело! И не венчанная ты жила с мужем, и грешила. Всё и порушилось! Вот как выйдешь отсюда, иди к батюшке Рафаилу, он святой, батюшка-то, старец, он тебе сыночка-то найдёт.

– Да как я старца разыщу? Дайте адрес, – пробормотала поражённая Наташа.

– Захочешь, найдёшь. Иди уже, – строго сказала тётя Зина.

В палате оказалась Эля.

– Я к тебе в гости, – заявила она, улыбаясь. – Проскользнула незаметно.

– Слушай, тёть Зина всё обо мне знает, откуда?

– Она прозорливая. А я по делу к тебе.

– Насчёт мухомора? – спросила Наташа.

– Нет. У меня прокладки кончились.

Зимой Андрей забрал Наташу из больницы. Он закутал её в длинную шубу из белоснежного пушистого песца, надел ей на ноги кожаные сапожки с меховой оторочкой, и бережно посадил в салон машины. Наташа задумчиво улыбалась. За окнами авто было особенно светло от снега. День был ясный и морозный. Они ехали по сияющим белым улицам, стояли на светофорах, сворачивали в переулки, выезжали на проспекты, и вот вдруг остановились возле роскошного ресторана. Андрей распахнул дверцу салона, подал ей руку, и как-то слишком уж торжественно повёл к двери здания. Наташа всё поняла. Он хочет сделать ей предложение! Она остановилась, резко повернулась к нему и сказала, решительно глядя в глаза:

– Нет, нет и нет! Пока я не найду сына, нет! И не думай!

– Но ты не знаешь… – начал, было, он.

– Знаю! Что ж здесь не знать. Я выйду за тебя, но только когда сына найду.

– А если…

Но она оборвала его:

– Никакого если. Я знаю, где искать.

Шли дни, недели, месяцы. Наташа ходила в разные храмы, стояла на церковных службах, вдыхала запахи ладана, ставила свечи, молилась возле икон со святыми ликами, горячо просила помощи, прикладывалась к мощам святых, расспрашивала батюшек, но никто не знал, где найти старца Рафаила. Монахов и иноков с таким именем много, и игумены есть, но где, какой старец, кто ж его знает? Однажды она исповедовалась у одного молодого батюшки. Он был высокий, красивый, с пышными длинными волосами и курчавой бородкой. Наташа рассказала ему всю свою жизнь, поведала о своём горе, расплакалась. Где найти отца Рафаила? Никто не знает, никто не может ей помочь! Неожиданно батюшка сказал, что слышал о таком старце. И посоветовал Наташе паломничать в один женский монастырь. Там она сможет как-то всё разузнать.

И вот она в монастыре. И снова зимний день. Кирпичная стена, покрытая инеем, витые металлические ворота, большой белый заснеженный двор, трёхэтажное кирпичное здание, высокое крыльцо со ступенями. Матушка игуменья лет сорока в широком чёрном одеянии, большой крест поблёскивает на груди. Лицо у матушки узкое, сосредоточенное, на голове апостольник. Она спрашивает:

– А что вас, Наталья, привело к нам сюда?

– Ну как, это святое место, чистое, нет искушений, нечисти всякой там, какой полно в мирской жизни, бесов.

Матушка улыбается:

– Ошибаетесь, Наталья. Бесов здесь намного больше, чем в миру.

– Как??? – опешила Наташа. – Здесь???