Остаться в живых

Здесь был не турнир, а война, поэтому никто не собирался устраивать красивые поединки. Спутники Глеба бросились на противника со всех сторон. Побледневший туронец вовремя среагировал на атаку справа, отбив выпад Нанта своим клинком. Успел подставить щит под замах нугарского рыцаря слева, но недооценил неповоротливого, массивного орка. Когда было необходимо, тяжеловесный Грох умел двигаться со стремительностью атакующей змеи. Внезапно он оказался рядом с оруженосцем маркграфа и засветил ему в лоб массивным оголовьем фальчиона. Когда противник безвольной куклой повалился на землю, Грох заломил ему руки за спину и крепко связал.

Нант подошел к первому висельнику и начал пилить веревку. Последние волокна лопнули, и Глеб с Сувором подхватили тяжелое тело. Вскоре все шестеро повешенных лежали на травке: живые отдельно от мертвых. Волков принялся тонкой струйкой лить воду из фляги в пересохшие рты. Нант отстегнул от пояса свою флягу и поспешил на помощь Глебу.

Напоив освобожденных, они принялись попарно таскать их прочь от дороги. Унесли с собой не только живых, но и обоих умерших от ран орков. Устроив их поудобнее в тени развесистых зарослей, они поспешили обратно.

Гроха отправили за Тхангом и Мериком, а сами принялись уничтожать следы схватки. Собрали с убитых оружие и доспехи, засыпали землей пятна крови. Нагрузили добычу на лошадей и отвели их подальше, укрыв неподалеку от освобожденных товарищей. Дых остался приглядывать за изможденными фаросскими бойцами, а остальные вернулись обратно – требовалось спрятать тела убитых врагов. Волкова отстранили от участия в этой грязной работе, и он присел возле дерева, наблюдая за захваченным в плен туронцем.

Сувор и Нант вернулись побледневшими и зло взглянули на беспамятного оруженосца. Глеб спросил:

– Что-то случилось?

– Случилось, – скрипнул зубами рыцарь и замолчал.

Глеб поднялся на ноги и, видя, что больше от воинов ничего не узнать, отправился по их следам. Нант обогнал Волкова и, загородив ему дорогу, сказал:

– Не стоит ходить, господин.

Глеб посмотрел на отводящего глаза сержанта и отодвинул его с дороги, с решительным видом шагнул в кусты. В нос ударил гнилостный запашок и, отодвинув последние ветви, Глеб замер на месте, борясь с подкатившим к горлу комком. Стал понятен угрюмый вид товарищей. В зарослях лежало несколько окровавленных тел фаросских солдат. Судя по ранам, туронцы добивали тяжелораненых пленников. Но не это стало последней каплей! Волков уперся взглядом в кровавый обрубок, бывший когда-то человеком, и, зажимая рот ладонью, пятясь вывалился из кустов.

Нант подхватил Глеба под руку и поволок прочь. Волков безропотно позволил себя увести. Не противился, когда тот усадил его неподалеку от лежащих товарищей и сунул в руку открытую флягу. Из ступора его вывел пронзительный крик боли. Вскочив на ноги, он увидел, как Сувор одним взмахом отсек у пленника фалангу указательного пальца. Не дожидаясь, когда на пронзительные вопли сбежится вся туронская армия, рыцарь зажал кричащему оруженосцу рот. Когда пленник перестал биться и мычать, Сувор убрал руку и сказал:

– А теперь ты нам расскажешь, где находятся ос новные силы твоего маркграфа.

Пленник отрицательно замотал головой, и рыцарь равнодушно отделил еще одну фалангу, словно и не человека резал.

– Может, он не знает? – спросил Волков. – Сувор, ты на него посмотри, ему же лет девятнадцать. Ну, кто доверит такие сведения молодому дворянчику, будь он хоть каких благородных кровей.

Пленник закивал, подтверждая слова Глеба, но рыцарь не купился, сказал:

– Оруженосец самого маркграфа многое должен знать.

– Это оруженосец Альгерда? – оживился Нант. – Хорошая нам попалась добыча. Вот только неразговорчивая.

– Разговорим, – пообещал Сувор и в подтверждение своих слов зажал в кулаке следующий палец, с хрустом выломив из сустава.

Пленник разразился целым каскадом угроз, обвинений, мольбы о милосердии, обещаний дать за себя хороший выкуп, но не сказал ни слова по поводу ближайших планов маркграфа.

– Вы должны обращаться со мной достойно, как подобает обращаться с благородным пленником. – нагло заявил он.

– Ты не пленник! Ты подлый бунтовщик! А потому никакие правила на тебя не распространяются…

Сувор остановил разошедшегося сержанта.

– Знаешь кого я обнаружил в кустах? – спросил нугарский рыцарь. Риз отрицательно замотал голо вой. – Своего давнего друга… Алвина. Он тоже был рыцарем, но с ним поступили не по-рыцарски. Знаешь каким я его обнаружил?! – взревел Сувор. – С отру бленными руками и ногами!

Риз посерел и покрылся испариной. Он с ужасом ожидал, что с ним сделает взбешенный рыцарь, обнаруживший останки своего друга.

Раздался полный муки стон. Сувор спустил с поводка клокочущую внутри ярость, зажал оруженосцу рот и вонзил указательный палец в глаз туронца. Нант и Дых с трудом оторвали рычащего нугарца от потерявшего сознание пленника.

– Это что здесь происходит?! – прогремел голос вернувшегося Гроха.